Анатолий Гуськов - Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации.

Обсуждая документ, мы никак не могли понять в чем же причина такого поворота. Высказывали всякие предположения, которые в последствии совершенно не подтвердились.

Срочно собираемся в путь. Павел Михайлович и полковой комиссар Герасименко в тот же день отправились на двух машинах по маршруту через Минеральные воды — Беслан — Орджоникидзе. Я в сопровождении командира взвода старшины Ивана Петровича Стрельцова, автоматчика Василия Кондрашкина и водителя Степана Олейника решил ехать через Кисловодск — Нальчик — Орджоникидзе, считая, что этот путь короче, и, по моим расчетам, мы должны были прибыть в Орджоникидзе раньше, чем командующий.

В начале пути все шло хорошо: проехали Кисловодск, выехали на дорогу, ведущую к Нальчику и, казалось, действительно мы выиграли во времени. Настроение у всех было хорошее, как никак двигались не на фронт, а в тыл. Как сейчас помню, нас в пути развеселил Кондрашкин, солдат родом из Рязанской области, отчаянный воин, немножко рыжеватый и чуть-чуть конопатый, большой весельчак и шутник.

В дороге он обращается ко мне и говорит: «Товарищ начальник! Вы знаете почему немцы не могли взять Рязань». Я ответил, что видимо, не хватило силенок. «Нет, не потому, — говорит Кондрашкин. — Когда немцы подошли к Рязанской области, рязанцы начали отходить на Восток, а так как почти все они ходят в лаптях, то на земле оставили множество отпечатков, похожих на танковые гусеницы. Немцы, увидев это, сказали: «О, тут нам русские хотят устроить ловушку, смотрите, сколько прошло здесь техники!» и… повернули назад. Так мои земляки отстояли свою землю».

При этом он сам заливался звонким смехом, глядя на него смеялись и мы.

Незаметно доехали до Нальчика и после кратковременной остановки двинулись на Орджоникидзе. Доехали до переправы через реку Терек. Деревянный мост был весь изранен снарядами, авиабомбами и хотя он еще держался, переезжать через него было крайне опасно. Недолго думая, мы сделали пешую разведку. Все прошли туда и назад, хотя мост качался… Возвращаться не было смысла, решили переправляться. Но, чтобы не провалиться всем в Терек с большой высоты (метров 20–25), Степан Олейник решил ехать один. Ловко маневрируя мимо пробоин, ему почти удалось достигнуть противоположной стороны берега, но в самый последний момент, когда осталось всего каких-то 5–7 метров до берега, доски проломились, машина провалилась задними колесами и легла «на живот». Вокруг не было ни единой души, а день уже клонился к концу. Солнце скрылось за горами и светлого времени оставалось около часа.

Мобилизовав все наличные силы и имевшийся инструмент, вырубили несколько тонких деревьев и с помощью рычагов стали вытаскивать видавшую виды нашу «Эммочку». К наступлению темноты мы уже переправились, и на душе стало у всех легко. Мрачен был только Степан Олейник. Он был немногословным человеком вообще, а тут как воды в рот набрал, все крутился вокруг, лазил под машину, ощупывал и на мой вопрос: «Все ли в порядке?» отвечал: «Нет». Затем завел машину, проехал несколько метров и сказал мне: «Товарищ начальник, ехать нельзя, полетела «коничка» (коническая шестеренка заднего моста).

Вот тут-то мы и загоревали. Надо было где-то организовать ночевку. Стрельцова и Кондрашкина посылаю на разведку, а мы с Олейником остались у машины, в которой был весь наш скарб, документы, запасы боеприпасов. Наступила темнота, рев Терека стал каким-то зловещим, минуты казались часами, донимал холод и голод. Наконец-то послышались голоса, узнаем своих и подаем сигналы синими подфарниками. Стрельцов Иван Петрович докладывает, что в километре отсюда есть небольшой населенный пункт. Обращались в несколько домов с просьбой переночевать, но хозяева не соглашаются, очень все напуганы, затем один, хорошо говорящий по-русски, рассказал, что сегодня в селении была хорошо вооруженная банда, отбирала продовольствие у всех жителей и пригрозила расстрелом каждому, кто будет против нее. Численность банды 12–15 человек.

Принимаю решение: продвигаться к населенному пункту и там на месте договориться о ночлеге. Наверное, более километра «тащили» на себе машину. Затем я зашел к хозяину дома и обстоятельно поговорил с ним. Оказалось, что два его сына находились в Красной Армии. Старшего, по его словам, назвал Владимиром в честь В.И. Ленина. Не помню его имени и фамилии, но человеком оказался порядочным. Он сказал, что пока мы будем находиться в моем доме, никто не должен вас тронуть, это святой закон горцев. Но я боюсь, что банда находится где-то близко и может причинить вред машине, поэтому вам надо принять меры предосторожности.

У нас был ручной пулемет, 3 автомата, 3 пистолета «ТТ». Решаем: поочередно поужинать и занять круговую оборону вокруг дома, который стоял на окраине селения метрах в ста от других домов. Ночь прошла спокойно, и мы даже смогли по одному подремать в машине. Но как только рассвело, в селении появились бандиты. Видимо, они получили сигнал о пребывании в селении малочисленной группы военнослужащих на автомашине, так как шли смело нам навстречу. Впереди было трое, а на расстоянии 40–50 метров еще 9 человек, вооруженных винтовками и обрезами. Старшина Стрельцов выдвинулся вперед, маскируясь за каменным забором с ручным пулеметом, и крикнул: «Стой! Стрелять буду!». На окрик бандиты открыли огонь и попытались сразу, бегом преодолеть расстояние до нашей автомашины. Мы тут же открыли огонь из пулемета и трех автоматов. Бандиты явно не ожидали такого шквала огня, дрогнули и повернули назад. Смотрим: падает один, второй, третий и, наконец, четвертый… Остальные, пользуясь складками местности, отступили из селения и ушли в горы. Преследовать их мы дальше не стали. Из четверых, оставшихся на поле боя, трое были убиты, а четвертый тяжело ранен. Собравшимся жителям населения приказали троих убитых похоронить, а четвертого передать в отделение милиции. Но везти было не на чем и некому, поэтому поместили его в доме одного из жителей селения.

После всех этих дел приступили к ремонту машины. Трое под руководством Степана Олейника работали, а я стоял с автоматом часовым у машины.

К полудню ремонт был закончен, машина снова заработала, как и прежде. На радостях мы пообедали, хозяин дома угостил нас хорошим вином и отправились дальше. К исходу дня мы были уже в Орджоникидзе. В пограничном училище я встретил Павла Михайловича, который основательно поволновался в связи с моей задержкой.

Павел Михайлович сказал, что нас ждет заместитель министра внутренних дел СССР генерал-полковник Серов И.А. Не теряя времени, я привел себя мало-мальски в порядок после столь трудной дороги и мы отправились на прием. Ждать нам не пришлось ни одной минуты. Серова И.А. я видел тогда впервые. Невысокого роста, светлый шатен, очень подвижен, речь быстрая, с небольшим акцентом на «о». После короткого знакомства с каждым, он предупредил нас о соблюдении строжайшей тайны. Затем сказал, что есть решение правительства о выселении чеченцев с территории Чечено-Ингушской АССР в Казахстан (операция НКВД «Горы», инициированная январским постановлением ГКО СССР — примеч. ред.). Объяснялось это тем, что многие из них уклонялись от службы в Красной Армии, сотрудничали с гитлеровцами, уходили в горы и занимались бандитизмом. Операция должна быть проведена в один день. Все семьи чеченцев должны быть погружены в эшелоны и немедленно отправлены. Положением предусматривалось, что каждая семья могла взять с собой груза не более 300 кг. Времени для подготовки к операции оставалось немного, поэтому сосредоточение оперативных групп и войск должно было производиться незамедлительно. Операция назначалась на 23 февраля 1943 года.