Анатолий Гуськов - Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации.

Будучи заброшены в районы расположения оборонных объектов и обосновавшись в нужном месте на стратегических перекрестках страны, эти агентурные группы, имея в своем составе радистов, должны были держать штаб-квартиру ЦРУ в курсе "советских военных приготовлений".

Как показало время, задача оказалась не по плечу департаменту тайных операций. Объяснялось это рядом причин. Главной из них Розицки и аналитики ЦРУ (надо заметить, что аналитическая служба этого ведомства еще со времен Шермана Кента остается одной из сильнейших в мире) считали ту, что ЦРУ не сумело подготовить зоны для выброски агентов с воздуха и "дружественные группы приема" агентов в приграничье Западной Украины и Прибалтики. Во-вторых, вопреки расчетам довольно трудным делом оказалась легализация агентов после их проникновения в страну. Им редко удавалось "вписаться" в советскую действительность, стать "законными жителями" тех мест, которые были определены им для оседания и действий. В-третьих, ЦРУ долгое время не могло наладить на должном уровне изготовление "документов прикрытия" с нашей бюрократией по "бумажной части" и по сию пору вряд ли кто может тягаться. Наконец, была еще причина, ставшая, по существу, роковой для департамента тайных операций: невысокая степень надежности засылаемых агентов, которых вербовали в основном среди так называемых перемещенных лиц, военных перебежчиков последних лет и в неоднородной эмигрантской среде.

Ясное дело, все эти манипуляции — классические схемы разведывательной работы — для нас особого секрета не составляли. Но дело тут, как говорится, не столько в условиях задачи, сколько в способностях тех, кто берется ее решать. Мы с этой задачей, в общем, справлялись неплохо. Более того, работая на опережение, перевербовывая агентов и от их имени навязывая сопернику оперативные радиоигры, советская контрразведка зачастую сводила на нет планы противника уже на начальном этапе их осуществления. Типичный тому пример — одна из разведывательных операций ЦРУ весной 1952 года, кадры для которой тщательно готовились по специальной программе в разведшколе США близ Западного Берлина.

Предполагалось, что после того как группа окажется на советской территории, каждый из агентов направится в назначенный ему пункт — один из промышленных городов Поволжья, обоснуется там и приступит к сбору интересовавших ЦРУ сведений об оборонных предприятиях и иных военных объектах. Собираемые сведения радист группы должен был передавать за кордон.

Выброска прошла нормально; группа, собравшись, направилась поездом в Москву, откуда, пополнив свой гардероб закупками советского ширпотреба, агентам предстояло разъехаться по "своим" районам. В первый же день своего появления в Москве все участники группы были арестованы.

Как это произошло?

В конце 40-х годов советской контрразведке удалось внедрить в партию возвращавшихся на родину немецких военнопленных своего агента. Потеряв в первые дни войны на территории, подвергшейся оккупации, родителей, он еще мальчишкой примкнул к местным партизанам и оказал отряду неоценимые услуги, выполняя задания в тылу противника. Втянувшись в разведывательную работу, этот человек изъявил готовность продолжить ее в новых условиях. Будучи заслан в ФРГ, агент попал в среду перемещенных лиц и, действуя согласно легенде, сумел привлечь к себе внимание американских вербовщиков, не раскусивших подвоха. С их "подачи" наш агент оказался сначала в числе слушателей американской разведшколы, а потом и в составе разведгруппы, переброшенной на территорию СССР.

Вернувшись таким необычным путем на Родину, агент условной открыткой дал знать об этом. Перед самым выездом группы в Москву оперативному работнику удалось вступить с агентом в "летучий" контакт — времени, впрочем, хватило, чтобы обговорить способ дальнейшей связи. В день прибытия в Москву агент, лучше других знакомый с местными условиями, отправился в поход по магазинам одежды: предстояло "приодеться по-местному". Отрыв от группы он использовал для второго контакта с оперативниками — здесь и был выработан во всех подробностях план захвата разведгруппы.

Все произошло, как задумали: направившуюся в ближайший магазин "Мосодежда" разведгруппу, включая и агента (чтобы не провалить его), взяли без выстрела.

Поскольку приведенный выше случай был не единственным, ЦРУ, ставшее в связи с этим мишенью для критики, опасаясь усиливающейся со стороны конгресса угрозы разобраться с причинами провалов, вынуждено было в 1953 году свернуть операции по заброске в Россию агентурных групп с радиопередатчиками накатанным воздушным путем и через сухопутные и морские границы.

Надо отдать должное Розицки, нашедшему в себе мужество признать ошибки в действиях возглавляемого им департамента тайных операций. Хотя разработанная им программа была "первой пробой", "потери, — писал Розицки, — оказались все же слишком велики, а затраты несоизмеримы с достигаемыми результатами".

Начинается поиск иных, новых путей для внедрения агентов в СССР — теперь уже в "высшие круги закрытого общества" и установления контактов с теми, кто посвящен в секреты атомного и ракетного оружия. [1] Член палаты представителей конгресса США С. Стрэттон, адресуя 30 ноября 1978 года специальное письмо в ЦРУ, выразил серьезную озабоченность тем, что США ведут сбор разведывательной информации "почти исключительно с помощью технических средств, уделяя мало внимания классическому виду тайной деятельности — агентурной разведке". Тогдашний шеф ЦРУ адмирал Тэрнер успокоил конгрессмена: "Я заверяю вас, что это мнение ошибочно… Хотя современные технические средства и позволяют нам расширить сбор разведывательных данных, они лишь дополняют, но не заметают агентурные источники".

"Схема" осталась прежней: поиск "нужных" людей — прямых носителей интересующей ЦРУ информации и тех, через кого можно на них "выйти", используя весь арсенал от века известных средств — от прямого подкупа до игры на личной уязвимости "подручного материала". Анализ особенности характеров и личная, до мельчайших подробностей, жизнь изучаемых "объектов" всегда составляли сердцевину этой специфической работы, которая теперь, в меняющихся обстоятельствах, просто приобретала другое качество.

Подполковник интендантской службы П.С.Попов в ноябре 1951 года был командирован Главным разведывательным управлением Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, в кадрах которого он состоял, на постоянную работу в Вену. Официально Попова зачислили на офицерскую должность в советскую часть союзнической комиссии по Австрии. В круг его профессиональных обязанностей на первом этапе входило ведение разведки против Югославии.