Даниель Циммерман - Александр Дюма Великий. Книга 1

«Я начал с того, что спросил у Фирмена, каковы степень и род его интереса к подопечной.

Я всегда уважал подопечных моих друзей, а по отношению к этому прекрасному экземпляру вопрос приобретал определенную важность».

Поскольку Александр ухаживает также за Мари Дорваль, можно заключить, что бесплотный Альфред де Виньи, хотя и оказал ему услугу с «Христиной», в число истинных друзей Александра не входил. Фирмен, как выяснилось, имел к Белль «интерес чисто художественный». Александр до некоторой степени тоже, однако ему не удалось вернуть ее в Комеди-Франсез. «Но она не рассердилась на мою неудачу», что и доказала по прошествии трех недель. Помещает он ее в доме номер 7 по Университетской улице, на которой живет и сам в доме 25: у него так мало свободного времени, что он экономит на дороге. 25 мая французский флот из Тулона направляется в Алжир — начало статридцатидвухлетней оккупации; во главе экспедиционного корпуса стоит военный министр Бурмон лично, король и Полиньяк убеждены, что колониальная победа вызовет энтузиазм толпы и укрепит их власть.

31 мая герцог Орлеанский дает бал в честь своего родственника Неаполитанского короля, «этого недостойного француза, сына Фердинанда и Каролины, который в 1820 году, будучи избран патриотами, чтобы их представлять, предал патриотов; и который из проводника революции превратился в ее душителя». Александр не слишком стремился его увидеть, так как он был сыном того, кто пытался в свое время отравить Генерала, однако на бал были приглашены «все литературные и художественные знаменитости Франции», кроме него, и пришлось пожаловаться герцогу Шартрскому, что снова с Александром обошлись как с незначительной персоной. Только у тех поступок этот вызовет улыбку, кому не приходилось в борьбе завоевывать свое право на общественное признание. «И превосходный молодой человек рад был прислать мне билет на бал». Александр приветствует герцога Орлеанского, который по-отечески дает ему урок королевского этикета. Напрасно, король и недостойный француз из Неаполя не представлены Александру. Начинается бал. Для здравомыслящего графа де Сальванди «это настоящий неаполитанский праздник, поскольку мы танцуем на вулкане».

«И в самом деле, вулкан не замедлил с извержением <���…>. Я был там, я видел, как это было: выброс произошел на моих глазах». Толпа зевак заполнила сад Пале-Рояля. Молодые республиканцы перелезли через ограду, подожгли пирамиду из стульев и водили хоровод вокруг костра под революционную песнь Са ira.

И здесь как у Бурбонов, так и у Орлеанских оказались общие приятные воспоминания. Пока аристократов не повесили на фонарях, они все приклеились к окнам. По поручению герцога Шартрского, Александр спускается за информацией. В саду гвардеец как раз в этот момент производит насильственный арест одного их манифестантов. Александр освобождает последнего, он его узнал. Это Альфонс Синьоль, который недавно приносил ему одну из своих драм «Тряпичник». Александр теперь уважаемое лицо, у которого ищут совета, рекомендаций, помощи. Сейчас Синьоль вне себя от ярости из-за того, что с ним так обошлись. Он клянется отомстить, но не самому солдату, а при первом же удобном случае какому-нибудь офицеру, не желает ли г-н Дюма стать его секундантом? Александр соглашается и поднимается назад к герцогу Шартрскому — отчитаться. Гвардия идет на манифестантов в штыки.

На следующий день Синьоль является к Александру узнать его мнение о своем «Тряпичнике» и оправдывается следующим образом: «Он сделал эту драму только в утешение своей старенькой матери; целый год надежды; все возможное благосостояние семьи связано с этим произведением». Это о чем-то смутно напоминает Александру, он приглашает Синьоля пообедать и обещает поразмыслить о путях совершенствования пьесы. Ночь он проводит с Белль, а вернувшись, получает оставленное Синьолем рано утром письмо. Молодой республиканец вызвал на дуэль офицера гвардии и хотел, чтобы, как и было договорено, Александр был его свидетелем, но, не застав его дома, вынужден был довольствоваться другим секундантом. «Если меня убьют, я поручаю вам «Тряпичника», это единственный источник существования для моей матери».

Так и случилось. Первая жертва Июльской революции, Синьоль погиб на дуэли. Между тем директор театра «Порт Сен-Мартен», у которого хранился второй экземпляр рукописи, передал идею «Тряпичника» Дюпёти. Его пьеса была поставлена и имела успех. На премьере Александр узнал куски, позаимствованные у Синьоля, и показал сохраненный им экземпляр Дюпёти и его сотрудникам. Они и знать не знали о существовании пьесы, но согласились уплатить долг: мать Синьоля получила третью часть прав.

У каждого свой Антони. Своего Александр практически доносил до срока, тот же, что был под сердцем у Мелании и получил прозвище — «герань» (заветный цветок Мелании), был на полпути к рождению. Но уже достаточно заметен. Вместе с дочкой и своей матерью — сообщницей Мелания уезжает в родовое имение Ля Жарри, чтобы скрыть его от посторонних глаз. Александр обещает ей все, чего она просит: да, он непременно будет присутствовать при рождении маленького Антони, да, он приедет к ней тотчас же, как закончит пьесу и она будет принята в Комеди-Франсез. И как только забеременеет Белль, что случится довольно скоро.

9 июня он перечитывает «Антони», зная, что написал великую драму, без сомнения, свой шедевр на театре. Быстрая, нервная, резкая история эта посвящена роковой страсти незаконнорожденного Антони, атеиста, анархиста, мизантропа, к кроткой Адели. Поскольку у него нет имени, чтобы предложить его возлюбленной, Антони отправляется на поиски тайны своего рождения. В его отсутствие Адель-Мелания вынуждена выйти замуж за полковника Эрвея, щедрое повышение в чине бедного капитана Вальдора, от которого родит девочку. Действие начинается с возвращения Антони, он в отчаянии, подумывает всерьез, не заколоть ли кинжалом соперника-мужа, превосходное средство для последующего самоубийства с помощью гильотины. Он пишет Адели, желая увидеться с нею в последний раз. Опасаясь, что не сможет ему противостоять, она решается бежать от встречи к мужу в Страсбург (ловкая подмена Лотарингии, где находился гарнизон Вальдора). Стоило ей сесть в карету, как лошади, естественно, понесли, и Антони останавливает их, рискуя жизнью. Жестоко израненного, его переносят в дом к Адели, и, чтобы остаться у нее, он срывает повязки со своих ран.

Признавшись, что никогда она не переставала любить Антони, Адель снова решается бежать к полковнику. Но Антони ее опережает на дороге, забирая всех лошадей и снимая все комнаты, кроме одной, на почтовой станции в Иттенхайме. Таким образом Адель лишается возможности продолжать свое путешествие и вынуждена провести ночь на постоялом дворе. Антони разбивает ее окно, затыкает ей рот кляпом и увлекает ее в соседнюю комнату, впрочем, весьма вероятно, что жертва насилия не имела ничего против оного.