Дитрих Айгнер - Франклин Рузвельт. Уинстон Черчилль

1921 и 1922 годы в общем и целом прошли для Черчилля достаточно успешно. Однако это продолжалось недолго: до того времени, пока его безрассудная смелость не привела правительственный корабль не только к качке, но и крушению. Повод — соответственно в арабском или ирландском вопросе — был незначительным, но стало очевидно, что коалиционный кабинет Ллойд Джорджа израсходовал свой запас терпения, который консерваторы как правящая партия могли разрешить ему. Падение правительства было вызвано международным кризисом, порожденным греко-турецкой войной 1921–1922 годов. В победном продвижении турецких войск, наступающих на «нейтрализованные» Дарданеллы, и в стоящем под Чанаком британском гарнизоне Черчилль усмотрел вызов империи, которому «ты должен противостоять, если не хочешь погибнуть». Конечно, он был не единственным членом кабинета, который ради еще большей военной славы Британии поддавался военной эйфории, но не подлежит сомнению, что он подогревал настроения внутри и вне кабинета особо воинственными откровениями. Наконец, ему принадлежит относящееся к 15 сентября 1922 года ультимативное требование к туркам, в котором содержится угроза военного вмешательства государств-доминионов. Благодаря мудрости местных британских военачальников этот ультиматум не был передан и таким образом была устранена угроза войны. И все же чанакская афера, в которой Франция заняла противоположную позицию, означала смертельный приговор для кабинета Ллойд Джорджа и второе Галлиполи для Черчилля. Консервативный Карлтон-клуб постановил в достопамятном вотуме распустить коалицию и вынудить таким образом становившегося все более нелюбимым премьера подать в отставку. Так для Англии закончилась эра Ллойд Джорджа; возвратиться «уэльскому чародею» больше не удалось.

Всеобщие выборы в ноябре 1922 года стали началом конца либералов как одной из двух крупных парламентских партий; казалось, что они означали и конец политической карьеры Черчилля. Его выборный округ Данди, который в 1918 году большинством в 15 тысяч голосов послал его в Вестминстер, пройдя сквозь бурную выборную борьбу, готовил ему разгромное поражение. Даже он, старый боец, был поражен размерами «фанатической ненависти», которая выплеснулась на него. И только то, что он находился в состоянии выздоровления после перенесенной операции аппендицита, оградило, по его мнению, от вульгарных проявлений гнева и рукопашных разборок. Почти в тот же день спустя 22 года после начала его политической карьеры ему казалось, что все пропало: работа, место в парламенте, политическая родина. Но были ли либералы, прижатые к стенке молодой партией лейбористов, для Черчилля действительно политической родиной? Уже в течение значительного времени он сомневался в политическом будущем «национал-либералов» Ллойд Джорджа; все чаще его раздражали партийное мышление и партийная дисциплина, и уже в 1921 году он намеревался положить конец «бессмысленному партийному спору», воплощая в жизнь свою давнюю любимую идею создания объединенной либерально-консервативной партии. Созданная внутри «партии центра» коалиция всех поддерживающих государство сил должна была покончить раз и навсегда с внутрипартийными распрями и привлечь внимание к чему-то действительно важному. И тогда, и позже он не скупился на проявления презрения и иронии, видя склоки «этих мелких душ», считая это не законом демократического государства, а демонстрацией фрак-ционализма политических пигмеев. Но где таилось это волшебное слово, этот пароль, под которым можно было собрать весь народ? «Имперская дань предпочтения» — идея, которую заронил ему в сердце его друг Бивербрук, — привлекала мало, уж лучше он будет «свободным либералом и антисоциалистом» в свите Асквита на выборах в декабре 1923 года. Но и таким путем нельзя было добиться мандата от Лестера. Когда же либералы Асквита помогли прийти к власти правительственному меньшинству лейбористской партии, он все же окончательно порвал с ними в январе 1924 года, и у Бивербрука сложилось впечатление, что он (Черчилль) был готов к любой авантюре, которая могла бы вернуть его в Вестминстер. В борьбе против «социалистической опасности» и «русских волков» от рабочей партии он нашел то самое волшебное слово, пароль, который был ему так нужен. «Я думаю только об одном, — писал он 7 марта 1924 году лидеру консервативной партии Стэнли Болдуину, — как собрать и объединить все силы перед предстоящим натиском социализма».

Он начал борьбу в качестве «независимого антисоциалиста» и «сторонника конституции» (конституционалиста) против «хаоса и анархии» правительства, смиренное прямодушие которого могло показаться радикальным только жестко настроенным тори. Он действительно нашел теперь в рядах консерваторов достаточное количество друзей, которые хотели бы возвращения блудного сына на вновь обретенную политическую родину. Уже после дополнительных выборов в районе Вестминстерского аббатства они оказали ему действенную помощь в «его походе против социализма» в марте 1924 года; самые могущественные лорды от прессы Бивербрук и Ротермер предоставили ему свои самые массовые издания, миллионер Джеймс Ранкин финансировал его группу поддержки, которая имела определенное сходство с итальянскими фашистами; «золотая молодежь» английского общества демонстрировала ему свою поддержку и явную преданность в его борьбе против официального кандидата консервативной партии. Черчилль проиграл лишь 43 голоса, это был пустяк, но он выбрался из пропасти и нашел точки соприкосновения с теми, кто разделял его озабоченность по поводу «социалистической опасности», хотя и не выражал своего мнения столь резко.

В карьере Черчилля никогда не было недостатка во влиятельных покровителях, какой бы слабой ни была поддержка со стороны правящей партии. Старые друзья, такие, как лорд Биркенхед или лорд Бивербрук, старались, чтобы ниточка между консерваторами и ренегатом никогда не обрывалась полностью; «Другой клуб» оставался точкой соприкосновения и мостом внепартийного общения. Ведущие представители прессы со своей стороны также не скупились на поддержку. В течение двух лет бездействия Черчилля именно лорд Бивербрук был для него человеком, к которому он обращался за помощью или советом. Он оказался в этой ситуации исключительно приятным человеком, готовым оказать любую поддержку, если это способствовало его собственному политическому успеху. Биркенхед и миллионер Селвидж, которые и ранее покровительствовали ему, наконец-то организовали для него выборный округ со стопроцентной поддержкой, и в октябре 1924 года Уинстон Черчилль снова вошел в нижнюю палату в качестве депутата от Эппинга (графство Эссекс) — номинально как «верный конституции антисоциалист», а в действительности как консерватор. Избиратели же до конца его дней сохранили ему там свою верность.