Татьяна Таирова-Яковлева - Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

Корсунская рада написала и в Запорожье, выговаривая за заключенные в Остроге соглашения с Речью Посполитой. Дорошенковцы с презреньем говорили, что не стоило соглашаться на те «вольности», которые были до войны (до 1648 года). Они-то воюют за то, чтобы не было так, когда «паны и старосты по своим владениям по всей Украине разъезжали и подданными, как было перед войной, владели». В том же духе было написано и письмо самого Дорошенко к запорожцам. Он резко критиковал их за «невежество» в политике и заявлял, что из-за честолюбия и амбиций Брюховецкого, Суховея и Многогорешного начались междоусобные войны, приведшие к расколу Украинского гетманства 63.

Некоторые запорожцы, слушая эти послания на всеобщей раде, расчувствовались и плакали, другие – пьяницы – ругали Дорошенко. Но на большее никто не решился.

Начиная войну, гетман на самом деле не имел выгодных позиций. В его распоряжении было около десяти тысяч наемных сердюцких полков и столько же Правобережных казаков. Белгородская Орда была его союзником, но крымский хан по-прежнему не желал выступать против Польши.

Подражая Богдану Хмельницкому, Дорошенко использовал любые дипломатические способы, чтобы ослабить своих непосредственных или потенциальных врагов. Он вел переговоры даже с прусским курфюрстом Фридрихом Вильгельмом, мечтавшим о польской короне. Одновременно при посредничестве греческих иерархов гетман извещал Москву, что принимает турецкий протекторат «только на время», чтобы избавиться от польского тиранства, а на самом деле стремится только к подданству царю 64.

К лету 1771 года фортуна снова улыбнулась Дорошенко. После его многочисленных просьб султан назначил крымским ханом Селим-Гирея. Сторонники Ханенко и Польши лишились своих постов.

После этого в июле Дорошенко начал войну против Речи Посполитой, предприняв поход на Белую Церковь. Не желая разрушать замок, он не предпринимал штурмов, но держал город в осаде, ожидая подхода орды. Но татары не могли выйти из Крыма, так как запорожцы предприняли набег, заняв все дороги от Очакова до Перекопа. Нападение запорожцев было составной частью плана Собеского, он намеревался захватить все Правобережье и использовал Ханенко для отвлечения сил Крыма. Сам Собеский шел с запада с коронными войсками, а с севера должны были выступить литовцы.

Узнав, что под Баром находится небольшой (одна тысяча пятьсот человек) отряд Григория Дорошенко, поджидавший прихода орды, Собеский устремился на него из-под Каменца-Подольского. Однако неожиданного удара не получилось. Украинское население стояло на стороне Дорошенко, всячески препятствуя продвижению поляков и оповещая гетмана о действиях Собеского. В результате Григорий успел отступить и запереться в Брацлаве. Полякам удалось только разбить бывших с ним татар, отобрать у них ясыр и богатую добычу. Не имея ни пехоты, ни артиллерии, Собеский ничего не мог сделать с Брацлавом. Войска его быстро разлагались, грабили Подолию в районе Бара и толпами дезертировали.

Оказавшись в тяжелой ситуации, Собеский с радостью откликнулся на предложение Дорошенко возобновить переговоры. Они обменялись письмами и посланцами.

После этого военные действия продолжались с переменным успехом. Дорошенко вернул себе Немиров и Ладыжин, но в середине сентября отряд, высланный Собеским, захватил Винницу, вырезав всех ее защитников. Великому гетману коронному, не желавшему обострять отношения с местным населением, пришлось силой освобождать плененных казацких женщин и детей. Полякам сдались поднестровские крепости Стена и Ямполь, командовал ими Михайло Зеленский, опытный полковник еще времен Богдана Хмельницкого 65.

Но наибольшую опасность для Дорошенко представляло известие о новой измене Ивана Сирко. Он бежал в Запорожье, там с восторгом был встречен «вольным рыцарством», соединился с Ханенко и напал на улусы белгородских татар. В начале октября, возвращаясь на Правый берег, Сирко с Ханенко практически столкнулись с Дорошенко. Но широко разлившийся Буг не позволил провести генеральное сражение.

Собеский двинулся дальше к Днестру и захватил Могилев. Вскоре сдалась Умань. В середине октября он соединился с Ханенко и Сирко. Несмотря на свое сотрудничество с поляками, запорожцы выказывали недовольство условиями Острожского соглашения и выступали категорически против введения польских гарнизонов в замках Правобережья. Они подчеркивали, что им небезразличны интересы их братьев, городовых казаков. Особенно остро этот вопрос встал после появления на Правобережье слуг различных панов, начавших сбор поборов со своих «подданных». На этой почве дело чуть не дошло до военных столкновений.

Между тем по совету Ханенко поляки пошли на старый казацкий полковой город Кальник. Жители его не пожелали сдаться, началась осада, длившаяся больше двух недель, но взять город поляки не смогли.

Дорошенко обратился к Многогрешному. И хотя тот не дал помощи открыто, но разрешил своим казакам вступать добровольцами к дорошенковцам. Говорили, что на пирах со старшиной Демьян не раз произносил тост за успех Дорошенко. К тому же они с гетманом стали кумовьями: дочь Дорошенко сосватали за родного племянника Многогрешного Михаила Зиновьева 66.

Положение поляков катастрофически ухудшалось. Москва блокировала Запорожье, запретив возить туда с Левобережья продовольствие. Крым наконец-то выслал гетману татар, а литовское войско, не получив жалованья, взбунтовалось и разошлось. Надежда Собеского на победу рухнула, и с наступлением морозов ему пришлось отступить к Брацлаву.

Ханенко и Сирко ссорились между собой. Запорожцы кричали, что на службе у поляков не получили никакой добычи, и собирались весной вернуться за пороги. Между поляками и казаками Ханенко также постоянно возникали стычки.

В середине ноября Силистрийский паша перешел Днестр и, соединившись с Дорошенко, встал под Кальником. Это послужило сигналом, и большое число местечек, сдавшихся было Ханенко, снова объявило себя верными гетману. Ожидая, пока замерзнут реки, Дорошенко занимался мобилизацией Правобережных казаков. К нему прибыли белгородские татары и турецкие янычары. В начале декабря он осадил Ханенко в Ладыжине. Тульчин, Умань, Винница, Ямполь снова перешли к нему. На католическое Рождество Дорошенко захватил Тростянец, где у поляков хранились большие запасы одежды и имелось много лошадей. Татары набрали богатый ясыр. После этого гетман вернулся в Чигирин.

Зимняя передышка прошла для поляков в сомнениях и тревогах. Собеский высказывался за мир с Дорошенко. Он подчеркивал, что требования и у Ханенко, и у Дорошенко примерно одинаковые (уничтожение унии, отсутствие в Украине польских войск, казацкие вольности и т. д.), но за вторым стоит гораздо больше казаков. Видимо, такого же мнения придерживался и великий гетман литовский К. Пац, подаривший Дорошенко богатую саблю. Но, как обычно случалось в те годы в Речи Посполитой, голоса разума тонули в хоре хвастливых речей забияк. Поляки даже не обратили должного внимания на катастрофический для себя факт: в сентябре 1671 года Порта заключила мир с Венецией, получила остров Крит и развязала себе руки в войне с Польшей. В декабре в Варшаву прибыл турецкий посол и практически открыто провозгласил войну, но поляки не желали этому верить.