Марко Поло - Книга о разнообразии мира (Избранные главы)

Расскажу вам теперь о других диковинках; у царя пятьсот законных жен. Увидит он красивую женщину или девушку, и коль она ему понравится, берет он ее себе. Случилось здесь вот что: увидел царь у брата красавицу-жену, взял ее себе и не отпускал. А брат был человек умный, стерпел и шума не поднимал. У царя есть и другая диковина: много у него верных слуг, да таких, что верны ему, по их словам, и в здешнем мире, и за гробом. Служат они царю при дворе, ездят с ним, всегда около него; куда бы ни пошел царь, они за ним; в царстве у них большая власть. Помрет царь, и когда тело его сжигается на большом костре, все князья, что были его верными друзьями, бросаются в огонь, там и сжигаются, чтобы не расставаться с ним на том свете. Вот еще какой тут обычай: когда после царя останется большое богатство, сын ни за что в свете не тронет его, а говорит: «Досталось мне отцовское царство и весь народ, могу, так же как и он, нажить богатство». Так-то здешние цари не тратят своих богатств, один другому передают их; каждый копит; потому-то здесь такое великое богатство.

Кони здесь не водятся и весь годовой доход или большая его часть расходуется на покупку лошадей, и вот как это делается: купцы из Курмоза [Ормуз], Киша [Кейс], Дуфара [Зафар], Соера [Эс-Сохар], Адена и из всех тех областей, где много коней, ратных и всяких других, закупают там хороших лошадей, ставят их на суда и привозят их этому царю и его четырем братьям-царям; продают они их по пятьсот золотых saie каждого, что составляет более ста серебряных марок. Ежегодно царь покупает тысячи две коней и побольше; столько же покупают братья; а к концу года и ста коней у них не остается, остальные околевают; коновалов у них нет, ходить за лошадьми не умеют, от дурного ухода и падеж на коней; а купцы, что привозят коней на продажу, коновалов сюда не пускают и с собой их не привозят; желательно им, чтобы кони не водились у царей.

В этом царстве вот еще какой обычай: если кто учинит какое злодейство, за что смерть полагается, и царь прикажет его казнить, объявляет тогда приговоренный к смерти, что желает сам себя убить в честь идолов и из любви к ним. Царь соглашается, и вот тогда родные и друзья преступника сажают его на колесницу, дают ему двенадцать ножей, возят по всему городу и возглашают: «Сей храбрец пожелал сам себя убить из любви к таким-то идолам». Вот так-то, как я рассказал, носят они его по всему городу, а как придут к тому месту, где расправа чинится, приговоренный к смерти берет нож и громко кричит: «Из любви к таким-то идолам убиваю себя». После того берет нож и перерезает одну руку, а потом другим ножом другую руку; третий нож всаживает в живот. Что же вам еще сказать? Режет он себя ножами до тех пор, пока не помрет, а как помрет, родные в великой радости сжигают его тело.

Расскажу вам и о другом обычае в том же царстве: когда кто умрет и тело его сжигают, жена бросается в огонь и вместе с мужем сжигается; таких жен много похваляют. Сказать по правде, много жен делают то, что я вам сейчас рассказал. Здешний народ молится идолам, а многие быку; бык, говорят они, самая славная тварь. Мясо его ни за что в свете не станут есть, и никто никаким образом не убьет его.

Есть тут особенные люди, зовутся они гуи; едят они говядину, но быка убивать не смеют; коль бык сам собою пал или другой кто его зарезал, тогда они его мясо едят. Свои дома они мажут бычачьим жиром.

Есть у них вот еще какой обычай: и царь, и его князья, да и все люди сидят на земле; а спросишь их, почему они не сядут попочетнее, отвечают они, что на земле сидеть всего почетнее: из земли мы вышли, туда вернемся; слишком много почтить землю никто не может, и никто не смеет ее презирать.

Гои [парии], скажу вам, что едят мясо павших быков, суть те самые люди, чьи предки убили апостола св. Фому. Все эти гои, скажу вам еще, в то место, где покоится тело св. Фомы, входить не могут, и десяти, и двадцати человекам не удержать одного гоя в том месте, где покоится тело св. Фомы; по силе святого тела не приемлет их то место.

Кроме рису, другого хлеба в этом царстве нет.

Еще об одной диковине нужно рассказать: знайте, тут от сильного жеребца да сильной кобылы – жеребенок с кривыми ногами, ни на что не годен, а ездить на нем нельзя.

Здешние люди на войну ходят с копьями и пиками, совсем голые; ни удали, ни храбрости у них нет; слабы они и трусы. Ни зверей, ни скота они не бьют, а захочется им баранины поесть, или другого мяса, или птицы, так убивать заставляют сарацин или других людей не их веры и обычая. Есть у них и такой еще обычай: каждый день

дважды, утром и вечером, все мужчины и женщины моются и, не омывшись, не станут ни есть, ни пить; а кто дважды в день не моется, тех они почитают за еретиков. В этом царстве убийц, воров и вообще всех преступников судят строго. Вина не пьют многие, а кто пьет или по морю плавает, порукою быть не может; кто в море ушел, говорят они, тот отчаянный. А сластолюбие за грех не почитают.

И такая тут жара, просто диво! Поэтому-то народ и ходит нагишом.

Дожди бывают только в июне, июле и августе, они освежают воздух; не будь их, стояла бы тут такая жара, какой никому не вынести; от дождей и нет тут такой жары.

Есть у них много сведущих в физиономике: по виду узнают человека и женщину, их хорошие и дурные свойства; что значит повстречать зверя или птицу, толкуют хорошо. В приметы никто в свете больше их не верит; знают они и хорошие, и дурные. Пошел ли кто в дорогу и заслышал скворца, коль это ему показалось за хорошую примету, он идет далее, а если нет, так он присядет, не то и совсем вернется.

В этом царстве, скажу вам еще, как только родится ребенок, мальчик или девочка, тотчас отец или мать приказывают записать его рождение – день, месяц, в какую луну и в какой час, и все это оттого, что крепко верят в астрономию да в тех звездочетов, кто знает колдовство, магию, геомантию. Есть тут и в астрономии сведущие.

В этом царстве и во всей Индии звери и птицы на наших не похожи. Только перепел такой же, как у нас, а все другое на наше не похоже. Скажу вам, по истинной правде, есть у них летучие мыши; птицы эти летают по ночам, и без перьев и крыльев; они с ястреба; а ястреба здесь черны, как вороны, и гораздо больше наших; летают быстро и для охоты хороши.

Вот еще о чем нужно рассказать: лошадей своих, знайте, они кормят жареным мясом с рисом и с другими приправами.

В монастырях у них много идолов, мужского и женского пола; много девок отдаются идолам, и делается это так: родители отдают девку тому идолу, кому они всегда больше молятся; а как отдадут девку, всякий раз, как монахам идольского монастыря понадобятся подаренные идолам девки, они приходят в монастырь потешать идолов, сойдутся туда и начинают петь, плясать и пировать. Таких девок много; сходятся они много раз в неделю и в месяц. Те же девки носят еду идолам, кому они отданы. Еду они носят и идола угощают вот так: наготовят мяса, всякой другой вкусной еды и понесут своему идолу в монастырь, расставят еду на столе перед ним и дадут ей постоять некоторое время, а сами меж тем поют, пляшут и, если можно, тешатся; а как пройдет столько времени, сколько нужно большому господину, чтобы поесть, тогда девки говорят, что дух идола съел сущность еды, возьмут яства и начинают вместе весело пировать, а после того каждая идет к себе домой. Так девка живет, пока какой-нибудь князь не возьмет ее замуж; а девок этих, что все так делают, как я вам рассказал, в этом царстве много.