Ким Малаховский - Пираты британской короны Фрэнсис Дрейк и Уильям Дампир

Но случилось так, что корабли возвращались домой раздельно. Чем это объяснялось, сказать трудно: сохранившиеся сведения очень противоречивы. Одни обвиняют Дрейка в том, что он в трудную минуту бросил Хокинса. Другие его оправдывают. В своем отчете Хокинс писал: ««Юдифь» бросила нас в нашем несчастье». Но в то же время он сообщает, что Дрейку было приказано подойти к «Миньону» и «забрать людей и необходимые веши, и он это сделал». Во всяком случае, когда по возвращении адмиралтейство начало расследование всех обстоятельств плавания, Дрейку не было предъявлено никаких обвинений. Деловые и дружеские отношения с Хокинсами у него сохранились до конца его дней. Вероятнее всего, Дрейк, взяв людей и грузы, считал своей главной задачей привести благополучно «Юдифь» в Англию, что и было им выполнено. 20 января 1569 г. «Юдифь» подошла к Плимуту. Судно было в хорошем состоянии, на его борту находились 65 человек.

Обратное плавание «Миньона» сложилось поистине трагически. На судне находились 200 человек, а продовольствия почти не было. Было ясно, что людей ждет в море голодная смерть. Тогда 100 человек добровольно вызвались остаться на берегу, чтобы дать шанс остальным добраться домой. Они были высажены на испанском берегу. Лишь двум из них, М. Филипсу и Д. Хартору, через много лет, уже к концу столетия, удалось вернуться домой. Остальные погибли в застенках инквизиции и на галерах. Оставшимся на судне это все равно не помогло. Продовольствие быстро кончилось, были съедены собаки, кошки, крысы и попугаи, имевшиеся на судне. Смерть косила людей. Но все-таки Хокинс довел свой корабль до Плимута. Он вернулся домой на пять дней позже Дрейка, 25 января 1569 г., через четыре месяца после ухода из Сан-Хуан-де-Улоа. На борту «Миньона» осталось в живых лишь 15 человек.

Всю свою жизнь Дрейк не мог простить Мартину Энрикесу его коварства в Сан-Хуан-де-Улоа.

Когда «Юдифь» и «Миньон» совершали свое трудное обратное плавание, в Англии в ноябре 1568 г. произошло событие чрезвычайной важности; в портах страны неожиданно оказалось большое число испанских судов. Для того чтобы понять происшедшее, надо сделать небольшое отступление.

За год до этого, осенью 1567 г., испанский король Филипп II приказал войскам под командованием испанского гранда дона Фердинанда Альварес де Толедо, герцога Альбы, войти в непокорные Нидерланды для истребления там «духа мятежа и ереси». Армия Альбы состояла из трех бригад, укомплектованных опытными солдатами, которые, пока им платили жалованье, были лучшим войском Европы. Обходились же они королю дорого. В бригаде было около 3 тыс. солдат, стоивших испанской казне 1,2 млн дукатов в кампанию. Один из прибывших отрядов расположился в Генте, другой — в Льеже, третий — в Брюсселе.

Деньги для выплаты жалованья солдатам перевозились на судах. И вот в ноябре 1568 г., когда испанский флот, перевозивший деньги, находился в Ла-Манше, на него напали французские корсары. Флот разделился на три группы, нашедшие спасение в трех английских портах: Фалмуте, Плимуте и Саутгемптоне. Испанский посол Гуэро де Спее обратился к английскому правительству, прося перевезти все деньги, находящиеся на кораблях, в Дувр, где они опять будут погружены на испанские суда. Правительство обещало это сделать, а королева даже предложила эскортировать своими судами испанский флот до Нидерландов. Испанского посла несколько озадачила такая предупредительность, но ему ничего не оставалось, как согласиться с предложением английского правительства. Следует сказать, что выплата таких огромных сумм была не под силу даже столь богатому человеку, как испанский король. Ему приходилось брать займы у банкиров. Деньги, попавшие в руки англичан, были взяты у генуэзского банкирского дома Спинолы. В конце ноября Бенедикт Спинола, представитель банка в Лондоне, получил известие от своего агента в Испании о том, что экспедиция Хокинса окончилась неудачей. Все ее участники, включая Хокинса, якобы были убиты. Спинолу очень обеспокоило это известие. Он понимал, что оно может осложнить отношения между Англией и Испанией, что, в свою очередь, повлечет потерю денег. Но, думал он, деньги принадлежат банку, пока не будут переданы герцогу Альбе в Антверпене. Значит, еще есть время остановить операцию.

Спинола написал о полученных известиях британскому адмиралу У. Винтеру, корабли которого стояли в Плимуте.

Винтер немедленно переслал это письмо Уильяму Хокинсу, брату Джона. Получение страшного известия не лишило У. Хокинса деловой сметки. Он сразу же начал действовать, стараясь извлечь максимум прибыли из создавшейся ситуации.

На следующий день У. Хокинс написал письмо государственному секретарю Уильяму Сесилу, прося его лично допросить Спинолу и, если тот подтвердит все, что написал в своем письме, немедленно наложить секвестр на испанские деньги. Сесил не колебался в принятии решения. 8 декабря деньги были в руках англичан. Разозленный дон Гуэро обратился к герцогу Альбе, прося его наложить эмбарго на собственность всех британских подданных в Нидерландах. 19 декабря герцог Альба выполнил просьбу посла. В тот же день дон Гуэро потребовал от английского правительства возвращения денег. В ответ королева Елизавета наложила эмбарго на всю испанскую собственность в Англии, что намного превышало стоимость британского имущества в Нидерландах.

Наложение королевой эмбарго послужило основанием для захвата товаров испанских кораблей. Герцог Альба послал своего представителя д’Ассонлевилля в Лондон для переговоров. Тем временем испанские корабли, находящиеся в портах Англии, были конфискованы, а их экипажи арестованы. Захваченные деньги были перевезены в Тауэр. Дон Гуэро находился под домашним арестом. Прибыв в Лондон, д’Ассонлевилль был арестован, так как не имел верительных грамот от испанского короля.

Но 26 января 1569 г. Дрейк вернулся в Плимут. В ту же ночь У. Хокинс послал с ним письмо королеве, прося ее возместить понесенные экспедицией большие убытки из средств, полученных от конфискации испанской собственности в стране. Аналогичное письмо он написал и Сесилу. Через неделю, однако, в Плимут вернулся Д. Хокинс, и вопрос о компенсации повис в воздухе. Спор же между Елизаветой и Филиппом был решен следующим образом. Королева взяла на себя долг Филиппа генуэзским банкирам, а Филипп решил впредь посылать деньги армии Альбы сухопутным путем, несмотря на то, что это и медленно, и дорого. Одна такая перевозка требовала 17 повозок, пять смен лошадей и 200 солдат конвоя.

Джон Хокинс и Фрэнсис Дрейк горели огнем мщения. Но пути мести они выбрали разные. Хокинс прикинулся преданным союзником короля Филиппа. Он вызвался своим флотом охранять подступы к испанской Америке от вражеских кораблей всех национальностей. Для этого он имел достаточный флот, насчитывавший 16 кораблей. В распоряжении Хокинса находилось 500 матросов. За свои услуги Хокинс ожидал различных благ от испанцев: участие в доле вест-индской торговли, особые привилегии для себя в сравнении с другими иностранными купцами.