Александр Житинский - Цой Forever. Документальная повесть

Протестующие против режима люди назывались «диссидентами», их всячески ругали в газетах и устраивали суды. Как раз на время младенчества Цоя пришлось два громких процесса по делам литераторов-диссидентов. Сначала судили Андрея Синявского и Юлия Даниэля, двух московских литераторов, которые публиковали за рубежом антисоветские книжки под псевдонимами. Их долго вычисляли, наконец, поймали, судили и приговорили к тюрьме и последующей ссылке. В газетах был большой шум по этому поводу. Советские люди громко осуждали «предателей». Конечно, эти осуждения были инспирированы, но в реальности к диссидентам действительно относились подозрительно и враждебно.

Второй процесс был чуть позже, и судили не диссидента, а поэта, который ничего прямо враждебного власти не писал, однако поведение его было сочтено «вызывающим». К тому же он «не работал», то есть не числился ни в каком учреждении, а писал стихи и занимался переводами. Звали его Иосиф Бродский, через пару десятков лет он стал Нобелевским лауреатом. А тогда отправился в ссылку. И тоже под гневные голоса трудящихся.

Чего же им всем надо? — вопрошали обыватели. Страна живет все лучше, уже летаем в космос, строятся новые дома и школы, наши спортсмены побеждают на соревнованиях…

Многие относились к протестующим нейтрально, как и к властям, впрочем. То есть понимали правила, по которым надо жить, и мирились с ними. В конце концов, надо было работать, заниматься семьей и детьми, развлекаться, — одним словом, жить. И если не лезть в бутылку, жить было вполне возможно.

Думаю, что семья Цоев относилась именно к этой преобладающей категории населения. Вряд ли мальчик с детства слышал антисоветские анекдоты, споры о Сталине или обсуждения политики правительства. Его отец был склонен к тихим мужским радостям: рыбалке, шахматам, домашним поделкам. Матери тоже было не до этого, потому что Роберт Цой был для нее, по ее собственному признанию, «вторым ребенком».

«В садике определились Витины художественные наклонности. Воспитательница мне как-то сказала, что в садик приходил художник и сказал, что Витя хорошо рисует. И на выпускном в садике ему подарили книжку и сказали: это наш художник. Он и дома все время рисовал. Мы когда въехали в квартиру, нищие совсем были, мы его рисунками все стены завесили. Как-то один оперный певец к нам пришел и удивился — как хорошо он у вас рисует! Так что потихоньку мне все капали и капали на мозги по поводу рисования. То есть я видела, но оценить-то сама не могла!

В первый класс он пошел тут неподалеку, а на второй-третий класс я выбрала ему учительницу (я в этой школе работала, на Волковском, во Фрунзенском районе), она такая, как бабушка Аринушка — с косой, немножко окает, добрая и строгая. Ее звали Анастасия Ивановна, она замерла уже. И я знала, каких она детей воспитывает, какая атмосфера у нее в классе. То есть Витя в первый класс ходил рядом с домом, соседка водила вместе со своим сыном, ей нравилось, что они дружили, но ее сын был неуправляемый абсолютно. А второй-третий класс он ходил ко мне в школу, и я поставила себе задачу — определить способности ребенка.

Он учился почти на одни пятерки, и когда какая-нибудь комиссия приходила, его всегда вызывали, потому что он очень хорошо и толково говорил. Он был способный. Потом пошло немного хуже. Но ругать — что толку? Вот он в вашей книжке всюду говорит (я ее всю прочитала): абсолютно самостоятельный, я все делаю сам, я независимый… Но я считаю, что это моя заслуга — установки на будущую жизнь, что можно без криков, без хамства, без оскорблений… Почему дети из дома убегают? Вот поэтому. А Витя никогда не хотел уйти из дому. Я сохраняла ему дом как могла. При всех выкрутасах, которые у него потом были, позже, уже с Пановым…»

Витя Цой жил нормальным советским мальчиком. Его рисунок, занявший второе место в городском смотре-конкурсе художественных школ, изображал перрон и уходящий поезд с надписью «Все на БАМ!». Конечно, эта надпись сыграла свою роль в присуждении призового места, но едва ли Витя поставил ее с этим расчетом.

И все-таки что-то выделяло его из окружения. Не только восточная внешность, не сильно досаждавшая Цою, хотя он вспоминает в одном из интервью, что его в школе дразнили «японцем». Почему не «китайцем», кстати? Совершенно непонятно.

Его выделяла склонность к чтению. (Нынче читающих мальчиков не так много, большинство предпочитает игры и развлечения.) Важно, что именно читал Цой — это были книги из серии «Жизнь замечательных людей». А кто в детстве не мечтал стать «замечательным», то есть прежде всего знаменитым? Можно с большой уверенностью предположить, что маленький Витя вычитывал из этих книг рецепты, как стать знаменитым. К сожалению, не сохранилось свидетельств о том, какие именно звездные судьбы изучал Виктор Цой по книгам. Были ли это путешественники, ученые, писатели?

Между прочим, уверенность Виктора Цоя в том, что все можно просчитать и рассчитать заранее — и успех песни, и успех группы, — идет именно отсюда. Здесь, в этих книгах, писатели препарировали успех своих героев, раскладывали его по полочкам (удачно или неудачно), и неизменно получалось одно — для жизненного успеха требовались три составляющих: талант, труд, удача.

Позволю себе немного порассуждать на эту тему, поскольку уверен в том, что эту книжку сейчас читает какой-нибудь мальчик, мечтающий о славе рок-музыканта. Или о славе поэта. Он ищет в себе талант, он раздумывает, в чем должен состоять его труд, его жизненная работа, и он надеется на удачу.

Мы начнем с таланта. Это необходимое, но недостаточное условие успеха. Кроме того, талант на удивление многолик, его составляют разные качества в разной пропорции.

В чем состоял талант Виктора Цоя? Как он узнал о нем? Как он развивался? Конечно, мы можем лишь догадываться, сопоставлять и делать выводы, которые могут оказаться верными, а могут и нет. Тогда для чего это?

Просто каждый человек вольно или невольно размышляет о своем таланте и сравнивает себя с теми, кого он уважает, любит и кому старается подражать.

И прежде всего его занимает: а есть ли у меня талант? Многие мучаются этим вопросом всю свою жизнь.

По моему глубокому убеждению, абсолютно бесталанные люди встречаются так же редко, как абсолютные гении. В каждом человеке заложены от рождения (еще говорят — от Бога) какие-то способности. Беда в том, что они не всегда ярко проявляются, человек о них не знает и может никогда не узнать. Для того чтобы узнать о них, он должен пробовать чем-то заниматься или хотя бы интересоваться, чем занимаются другие.

Детство и юность на то и уходят, чтобы человек постарался обнаружить свой талант или чтобы ему на него указали другие — взрослые или сверстники. Допустим, получается у тебя ловко пинать мяч ногами и играть в футбол. Так что же — это талант футболиста? И тебе уготована карьера короля футбола Пеле? Совсем нет. Просто у тебя есть некоторые способности к футболу, которые можно развить, а можно и не развивать — просто гонять иногда мяч, если тебе нравится.