Джованни Пеше - Солдаты без формы

Накануне всеобщей забастовки Данте и Билл разоружают на улице Саккарелли фашистского офицера-берсальера [15] Берсальеры — моторизованная пехота в итальянской армии (прим. перев.). и забирают у него пистолет и две гранаты. Затем Данте и Билл получают задание ликвидировать ответственного редактора фашистской газеты «Ла Стампа» Кончетто Петтинато, непрерывно пишущего статьи, против движения Сопротивления, оскорбляя патриотов и обливая их грязью. Однако этот отвратительный негодяй не вылезал из своего логова, окружив себя десятками немецких солдат, так что никто не мог к нему подступиться.

Все уже было готово к проведению всеобщей забастовки. Каждая из наших групп имела свои определенные объекты для нападения. Группа Бравина должна была взорвать трамвайные стрелки перед депо на улице Бьелла. Мы с Риккардо рано утром должны были сделать то же самое в депо на улице Трана. Сразу же после этого Риккардо должен был присоединиться к своей группе, чтобы вместе с ней напасть на фашистские патрули в случае, если бы они выступили против рабочих. Вместе с тем мы не отказались и от объекта «Петтинато» — редактора фашистского листка, — и группа из Монкалиери должна была, когда в городе вспыхнет забастовка, провести операцию по уничтожению фашистского писаки.

Наши связные Нучча и Инес должны были поддерживать постоянный контакт со всеми группами, а Марио держал связь между мной и связными.

В первый день забастовки наш план был выполнен только частично. Бравин сумел осуществить свое задание: он взорвал несколько стрелок трамвайной линии, и трамвайное движение на многих линиях остановилось. Я ждал Риккардо в условленном месте к четырем часам двадцати минутам утра. Я пришел туда точно в назначенное время, но проходили минуты за минутами, а Риккардо все не было видно. К тому же пора было действовать, пока трамваи не вышли из депо. Тогда я решил действовать один.

Я прошел по Корсо Раккониджи по направлению к улице Энрико Чальдини. Было холодно, задание, которое предстояло выполнить, не из легких, а риск увеличивался тем, что у меня нет помощника. Туман немного рассеялся под утренними лучами солнца, но еще был густым, и холод и сырость пронизывали меня. Улицы еще пустынны, тишина нарушалась лишь то далеким шумом грузовика, то размеренными шагами патрулей. Через полчаса я уже был на месте. Принялся за работу. И когда почти уже заканчивал ее, вдруг нагрянул патруль.

Мне не остается ничего другого, как отступить. Разве мог я противостоять двадцати солдатам? К семи утра я подхожу к дому нашего техника. Часть трамваев функционирует, так как удалось осуществить не все задуманные операции. Фашисты заменили бастующих трамвайщиков солдатами из фашистских отрядов имени Мути.

Я обеспокоен отсутствием Риккардо и вместе с тем меня раздражает мысль, что некоторые трамваи все же функционируют. Техник Спада понимает мое волнение. Он подходит ко мне и говорит:

— У меня здесь наготове несколько ящиков взрывчатки. Если хочешь, можем что-нибудь сделать вместе.

Через несколько минут мы уже на улице. Выходим на Корсо Пескьера и подрываем пять трансформаторных будок, подающих электрический ток на трамвайную линию. Движение трамваев останавливается на несколько часов.

Вечером группа Бравина ликвидирует фашистского шпиона; кроме того, группа из Риволи закладывает несколько мин под железнодорожное полотно на участке Турин — Риволи.

В шесть часов вечера я, наконец, кое-что узнаю о Риккардо. Оказывается, база его группы на улице Лука делла Роббиа была обнаружена полицией. На рассвете отряд немцев и фашистов окружил здание. Хотя враги и превосходили наших по численности и вооружению, они, однако, побоялись войти сразу внутрь здания и сначала открыли стрельбу из автоматов по окнам. Затем группа фашистов ворвалась в здание, выломав без труда еле державшуюся на петлях дверь.

В доме никого нет, кроме Риккардо. Он достойно встречает фашистов: бросает в них несколько гранат и в ту же минуту, пользуясь замешательством противника, выпрыгивает в окно. Его, однако, преследуют и ранят в ногу. Риккардо падает, потом подымается и снова бежит. Вдогонку ему несутся пули, он забегает в дом, где ему оказывают помощь и укрывают его. Через несколько дней он присоединяется к действующему в горах партизанскому отряду.

Между тем всеобщая забастовка, проводимая под лозунгом: «Хлеб и свободу трудящимся», увенчивается полным успехом. Происходившие во всем Пьемонте, как мне рассказывал позднее Коломби, мощные выступления трудящихся свидетельствовали о сознательности и политической зрелости пролетариата.

Когда забастовка еще находилась в стадии подготовки, некоторые товарищи проявляли скептицизм и неуверенность. Они думали, что если не произойдет ничего решительного и важного, что могло бы всколыхнуть массы, то страх перед репрессиями окажется сильнее, чем намерение бастовать. Короче говоря, было много колебаний. Но федерация коммунистической партии в Турине и все руководящие органы партии считали эту забастовку решающим испытанием. Партия начала с того, что мобилизовала сперва все свои силы, чтобы без колебаний и промедления установить тесную связь с массами.

Подготовительный этап забастовки длился, быть может, слишком долго. На заводах СПА и Ланча забастовка, наоборот, была объявлена прежде времени, и рабочие неожиданно для себя увидели, что они вступили в открытую борьбу одни и их никто не поддерживает. Это в свою очередь привело к дезориентации, нервозности, капитулянтским настроениям. Что же касается префектуры, то она, отдавая себе отчет в угрозе всеобщей забастовки, прибегла к маневру так называемых «отпусков», призвав промышленников закрыть, под предлогом нехватки электроэнергии, самые «опасные» цехи и предоставить «отпуск» наиболее сознательным в политическом отношении рабочим. Но в конечном счете и этот маневр префектуры увенчался успехом только на нескольких и к тому же наименее важных предприятиях.

Утром 1 марта рабочие уже повсюду были готовы к забастовке. Рабочие и работницы из рук в руки передавали листовку коммунистической партии, которая начиналась пламенными словами: «Рабочие, служащие, население Турина! Подпольный забастовочный комитет Пьемонта, Ломбардии и Лигурии, поддержанный коммунистической и социалистической партиями, а также многочисленными Комитетами национального освобождения и славными отрядами партизан, во имя удовлетворения требований трудящихся объявляет с сегодняшнего дня всеобщую политическую забастовку!»

В то утро сотни тысяч рабочих — мужчин и женщин — начали забастовочную борьбу. Они заполнили заводы и фабрики и, не приступая к работе, начали обсуждать требования, которые намеревались предъявить хозяевам и властям. Затем они избрали рабочие комиссии для ведения переговоров.