Олег Терентьев - Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы

И вот в 70-м году, когда мы с Люсей вместе жили на Беговой, вдруг кто-то позвонил по телефону и сказал, что во французских газетах опубликовано официальное сообщение о женитьбе В. Высоцкого и М. Влади. Не помня себя, я схватила со стены его гитару и разбила ее в щепки. Жалобно застонали порванные «серебряные струны»... Через минуту я пожалела о том, что сделала. Но поступить иначе я тогда не могла!

Он уходил от нас, уходил навсегда, уходил в огромный, неведомый нам, чужой мир. Конечно, были встречи и потом, но короткие, случайные, в аэропорту «Адлер» или в Доме кино. Но это — уже не то... Мы поняли, что потеряли его навсегда, и теперь сможем только издалека, из нашего общего прошлого, из нашей общей юности, которая нам была так дорога, следить за ним, наблюдать его — в кино, по телевизору, слышать его песни, но все уже — издалека... И тогда мы не знали и не думали, что еще одна встреча нам предстоит — в раскаленный день 25 июля 1980 года, в квартире на Малой Грузинской...

Мы с Люсей приехали туда, до последнего момента не веря, что то, что произошло — произошло на самом деле. Оставалась какая-то слабая надежда на чудо, на то, что это опять — слух, что это неправда... Мы приехали рано. Народ стал толпиться у дома позже. Была тишина. В квартире соседки, за незапертой дверью, сидела Нина Максимовна и растерянно повторяла одну и ту же фразу: «Ну как же это? Девочки, ну как же это?..» Стало страшно. Да, это была правда... Потом мы увидели Семена Владимировича — молчаливого, почерневшего лицом. Он провел нас в ту комнату, где на большой широкой застеленной кровати — весь в черном — лежал Володя... Это была наша последняя встреча. Кто-то еще был в квартире, приходили другие люди, плохо помню. Наверное, это были его друзья последних лет, люди ему близкие. Но все это в каком-то тумане... Год или два потом песни его слушать было невозможно — ком застревал в горле...

Сейчас, в бесчисленном потоке воспоминаний, публикаций, фильмов и передач о нем становится все труднее разглядеть облик живого человека, отделить правду от неправды, истину от вымысла. Но я позволю себе здесь процитировать одно выражение, которое часто произносит Булат Шалвович Окуджава: «Время все расставит на свои места...» Хочется верить в это.

Примечания

«Экспресс Москва — Варшава...» — печатается по черновому автографу, сохранившемуся на форзаце альманаха «Фантастика-1965», выпуск 3. М.: Молодая гвардия, 1965 (из архива В. В. Абрамова). Судя по дате подписания в печать —1 декабря 1965 года — в руки Высоцкому эта книга могла попасть не раньше весны 1966 года.

Песня не закончена, и неизвестно, предполагались ли строки 5 — 8 в качестве припева.

«Вот что: жизнь прекрасна, товарищи!..» — финальная песня для к/ф «Последний жулик». Печатается по единственному известному авторскому исполнению (конец 1966 года). В картине 1-я строка звучит так: «Вот что: в жизни много прекрасного...» В квадратных скобках — строка 12-я — дополнение, звучащее в фильме. На наш взгляд, оправданное, так как иначе нарушается размер строки. 3-й куплет (строки 21—30) в фильме не исполняется.

Экспресс Москва — Варшава. Тринадцатое место.

В приметы я не верю, приметы — ни при чем.

Ведь я всего до Минска, майор — всего до Бреста.

Толкуем мы с майором, и каждый — о своем.

Я ему про свои неполадки, Но ему незнакома печаль:

Материально — он в полном порядке,

А морально — плевать на мораль.

Майор неразговорчив — кончал войну солдатом.

Но я ему от сердца — и потеплел майор;

И через час мы оба пошли ругаться матом,

И получился очень конкретный разговор.

Майор чуть-чуть не плакал, что снова уезжает,

Что снова под Берлином еще на целый год.

Ему без этих немцев своих забот хватает:

Хотя бы воевали, а то наоборот.

Майор сентиментален — не выдержали нервы

(Жена ведь провожала, я с нею говорил)...

Майор сказал мне после:

«Сейчас не сорок первый,

А я — поверишь, парень,— как снова пережил».

Вот что: жизнь прекрасна, товарищи.

И она удивительна, и она коротка —

Это самое-самое главное.

Этого в фильме прямо не сказано.

Может, вы не заметили

И решили, что не было

самого-самого главного.

Может быть, в самом деле и не было —

Было только желание.

Значит...

значит, это для вас

Будет в следующий раз.

И вот что:

человек человечеству —

Друг, товарищ и брат [у нас],

друг, товарищ и брат —

Это самое-самое главное.

Труд нас должен облагораживать,

Он из всех из нас сделает

Настоящих людей —

это самое-самое главное.

Правда вот,

в фильме этого не было —

Было только желание.

Значит...

значит, это для вас

Будет в следующий раз.

Мир наш — колыбель человечества,

Но не век находиться нам в колыбели своей —

Циолковский сказал еще.

Скоро даже звезды далекие

Человечество сделает

Достояньем людей —

это самое-самое главное.

Этого в фильме прямо не сказано —

Было только желание.

Значит... значит, это для вас

Будет в следующий раз.

(1966)

Более трех тысяч писем получила редакция в поддержку сериала. Учитывая мнение читателей, мы продолжим знакомить Вас с эпизодами творческой судьбы В. Высоцкого (будущие 12 глав расскажут о работе актера в конце 60-х — начале 70-х годов).

Главы документального повествования будут дополнены текстами песен Высоцкого. И вот здесь нам нужен еще один ваш совет. Вы заметили, что пока мы помещаем только те тексты, которые не попали на страницы сборников В. Высоцкого «Нерв», «Четыре четверти пути», «Я, конечно, вернусь...».

Но доступны ли они широкому читателю или осели в библиотеках собирателей?

Напишите нам об этом. Правильно ли мы делаем, предлагая вашему вниманию только не публиковавшиеся ранее тексты песен?

«Жизнь Галилея». Сцена из спектакля. 1966 год. В роли Галилео Галилея — Владимир Высоцкий.

Судя по письмам, читатели уже устали от наших «лирических отступлений». Поэтому продолжим повествование. Итак:

«Когда Любимов пришел в театр, то у него, в отличие от многих режиссеров, уже была своя программа — он точно знал, что и когда будет ставить. Постановку брехтовского «Галилея» Любимов мыслил осуществить с самого основания Таганки.

Галилея начинал репетировать Губенко, но как раз в это время он с головой ушел в кинематограф. И тогда на главную роль был назначен Высоцкий.

Ее мечтал исполнять Калягин, но поскольку Любимову очень понравилось, как это делает Высоцкий, то он уже не представлял себе другого исполнителя. Саша был чрезвычайно огорчен этим обстоятельством. Актер он замечательный. К нам в театр пришел сразу после окончания Щукинского училища, играл в «10 днях...», «Герое нашего времени», затем в «Послушайте!»... Но убедившись в конце концов, что ему так и не дадут попробовать сыграть Галилея, Калягин ушел из театра». (1)