Коллектив авторов История - Память о блокаде. Свидетельства очевидцев и историческое сознание общества: Материалы и исследования

В интервью информантка называет фамилии репрессированных соседей.

Мария Михайловна подробно рассказывает об этом по просьбе интервьюера.

Речь идет о родственнике информантки.

Нам не удалось установить, действительно ли В. Н. Селиванов, председатель профильной комиссии по делам ветеранов и блокадников Законодательного собрания Санкт-Петербурга первого и второго созывов (1994–2002), говорил об этом и что именно было им сказано. Но в данном случае при анализе интервью для нашего исследования важно то, что информантка отсылает нас к современному дискурсу и к «официальному» источнику своих знаний.

Архив Центраустной истории ЕУ СПб. Интервью № 0101042. Имя и отчество информантки изменены.

Данное интервью не является нарративным, поэтому в данном случае я анализирую избранные фрагменты текста интервью, не приводя полного анализа.

Примеры четырех типов секвенций см. в таблице в конце статьи.

Сергеем звали также брата информантки, умершего от голода в дни блокады.

О совершенной невключенности в официальный дискурс человека, хотя и находившегося всю жизнь в маргинальной общественной позиции (верующая, дочь репрессированного пресвитера), но родившегося, выросшего и жившего в Советском Союзе, закончившего советскую школу, конечно, говорить невозможно.

Эту реплику интервьюера, содержащую оценку рассказываемого, в рамках методики нарративного интервью можно расценивать как коммуникативную ошибку. Однако респондент внешне не реагирует на эту реплику, продолжая фактический рассказ и не давая никакой собственной оценки описываемой практики.

Фразу «грешным делом» можно в данном случае расценивать как элемент общей оценки в рамках повествовательного рассказа.

О методике сбора интервью подробнее в этой книге см. статью В. Календаровой «„Расскажите мне о своей жизни“: сбор коллекции биографических интервью со свидетелями ленинградской блокады и проблема вербального выражения травматического опыта» в настоящей книге. См. также: Розенталь 2003: 322–356.

Подробно о здравом смысле и других системах представлений, диктующих осмысление рассказов и обеспечивающих их связность, см.: Linde 1993:163–191.

Механизм устройства текста, обеспечивающий связанные друг с другом отсылки к «одному и тому же», в терминологии X. Сакса именуется membership categorization device (Sacks 1992).

В этом случае сегменты будут соответствовать «элементарной мысли» (термин П. П. Севбо, см.: Севбо 1969) или «элементарной составляющей» (Жлобинская, Штерн 1990: 57–64). См. также классическую статью о сегментации и структурной организации нарратива, впервые опубликованную в 1967 году: Labov, Waletzky 1997.

Это соответствует положению, введенному Лабовым и Валецки, о том, что каркас нарратива составляют высказывания, последовательность которых не может быть изменена без разрушения смысла.

Универсальные черты построения нарратива, выделенные Лабовым, применимы к самым разным повествованиям; вопрос в том, насколько эффективным оказывается в разных случаях метод тематической иерархии.

Термин французской структурной семантики и нарратологии, предложенный А. Ж. Греймасом (Greimas 1966) для обозначения повторения семантических элементов, обеспечивающего связное прочтение текста. Выделение в процессе анализа ниточек смысла, сшивающих текст и придающих ему связность, позволяет предложить интерпретации, произвольность которых ограничивается самой структурой рассказа.

Архив Центра устной истории ЕУ СПб. Интервью № 0101016. Имя и отчество информанта изменены.

Полный текст интервью доступен на сайте Центра устной истории Европейского университета в Санкт-Петербурге по адресу: http://www.eu.spb.ru/oralhist/ krjukov.htm

Вообще говоря, было бы насилием над материалом искусственно подразделять выражения и отраженные в текстах представления на принадлежащие разным дискурсам — официальному, публицистическому и тому подобное — и противопоставлять им некое собственное (простонародное, интеллигентское и так далее) видение событий респондентом. В значительной мере это пересекающиеся сферы.

Отдельные замечания о стилистике таких обращений см. в работе И. Утехина (2004: 274–305).

См. «Путеводитель» в Приложении 2.

№ 0202006; М., 1959 г. р.

То же, что пейоративный — содержащий отрицательную оценку.

О восприятии семейной традиции как личных биографических обстоятельств см. статью П. Томпсона (Томпсон 20036: 110–145, особенно с. т).

Значимым контекстом таких страхов служила нагнетаемая официальным дискурсом времен холодной войны угроза нового военного столкновения. Ожидание и страх новой войны оказывались актуальным психологическим фоном для школьника.

В 1947 году вышел посвященный обороне Ленинграда роман Веры Казимировны Кетлинской «В осаде», в 1948 году он был награжден Государственной премией СССР.

До этого времени в «Правде» обычно помещалась лишь небольшая заметка о прошедшем в Ленинграде праздновании.

Леонид Александрович Говоров находился на Ленинградском фронте с апреля 1942 года. Сначала он был командующим группой войск, а с июня 1942 года — командующим фронтом; именно он руководил операциями по прорыву и снятию блокады.

Фильм снят на Ленинградской студии кинохроники, режиссеры фильма — В. Василенко и В. Соловцов.

Фильм снят на Ленинградской студии документальных фильмов.

Режиссер И. Гутман, сценарист В. Кузнецов, фильм третий из серии «Люди-легенды».

Весной 1950 года центр по изучению России Гарвардского университета подписал контракт с одним из институтов ВВС США, находившимся в Алабаме, о проведении крупномасштабного проекта по изучению социальной системы в СССР на основании интервью с советскими эмигрантами, оказавшимися в США, Западной Германии и Австрии после окончания Второй мировой войны. В архиве Гарвардского университета хранятся более тридцати томов интервью общего характера, отражающих жизнь советских людей до войны, а также интервью специального характера по восьми разделам с лицами, которые располагали специальными знаниями и опытом. Речь шла о советской экономике, семейных отношениях, национальном вопросе, органах власти и управления, жизни в условиях немецкой оккупации, партизанском движении, профессиональной деятельности и социальной стратификации. Интервью общего характера были проведены с 327 респондентами, специальные и особенно подробные интервью — почти с 500 выходцами из СССР. Кроме того, на письменные вопросы американских исследователей ответили 2718 человек. Наконец, 48 невозвращенцев и перебежчиков оставили свои воспоминания в виде рукописей, которые также подверглись анализу. На основании проведенной работы, которая завершилась в 1954 году, появилось около полусотни статей в ведущих американских научных журналах, а также несколько монографий руководителей проекта К. Клайкхона, А. Инкелисаи Р. Бауэра.