Виктория Календарова - «Расскажите мне о своей жизни»

Имеется в виду интервью, в котором путеводитель (примерный список вопросов для интервью, разработанный на начальной стадии деятельности проекта) используется интервьюером лишь в качестве приблизительного руководства: вопросы могут задаваться не строго последовательно, а в разном порядке, в зависимости от хода беседы. При этом некоторые вопросы из путеводителя могут быть опущены, другие, возникающие в ходе беседы, напротив, задаются спонтанно в процессе интервью.

Имеются в виду уточняющие вопросы или вопросы, спонтанно возникающие у интервьюера по ходу беседы, развивающие какую-либо из затронутых в ходе интервью тем.

Под нарративными вопросами Г. Розенталь понимает просьбу рассказать о каких-то эпизодах, сформулированную таким образом, чтобы ответом собеседника стало повествование, а не аргументация, общая оценка, оправдание и так далее (Розенталь 2003: 324).

Иногда в этом случае рассказ информанта спонтанно продолжался, обычно интервьюеры с разрешения собеседника снова включали диктофон.

Подробно о различных системах транскрипции устного дискурса см. в работе М. Макарова (2003:106–118).

Наличие подобной правки всегда зафиксировано на титульном листе расшифрованного интервью, хранящегося в архиве Центра устной истории.

Архив Центра устной истории ЕУ СПб. Интервью № 0101016. Имя и отчество информантки изменены.

Такая продолжительность первой фазы нарративного интервью оказалась самой короткой из всех записей, сделанных в ходе работы над проектом. Обычная продолжительность фазы «основного повествования» в записанных нами интервью составляет 60–90 минут.

Здесь и в дальнейшем тексте понятия «рассказ», «описание», «рассуждение» или «аргументация» и «общая оценка» используются в том значении, в котором предлагают их использовать Г. Розенталь и Ф. Шютце (Розенталь 2003: 334).

Запись интервью возобновлена после паузы, первая часть фразы — начало рассказа о смерти Кирова — в записи отсутствует.

О рано умершей маме Мария Михайловна рассказывает подробно впоследствии, во время совместного просмотра семейного альбома, после окончания фазы «основного повествования» в интервью. Из дальнейшей беседы очевидно, что мама является для нее значимым членом семьи, о котором она мало помнит, но всю жизнь стремится узнать больше. Но в выбранном изначально «тематическом поле» — отношений населения и власти в довоенное время — ее семья играет только вспомогательную роль.

Понятие «тематическое поле» биографического рассказа здесь и далее в статье также применяется в соответствии с подходом, впервые предложенным Аароном Гурвичем и впоследствии развитым Ф. Шютце и Г. Розенталь и другими: «Тематическое поле определяется как совокупность событий или ситуаций, которые в рассказе образуют тот задний план или горизонт, на фоне которого раскрывается определенная тема, находящаяся в центре всего повествования» (Розенталь 2003:328).

Государственный институт прикладной химии.

С новогодними елками, как с пережитками «религиозных суеверий», стали вести борьбу на рубеже 1920–1930-х годов. Была прекращена государственная торговля елками, новогодние елки было запрещено устраивать в детских садах и школах. Информантка ошибочно датирует «реабилитацию» елки 1937 годом. На самом деле это произошло в декабре 1935 года, когда газета «Правда» высказалась в поддержку новогодних елок (см.: Лебина 1999:140). Заметим, однако, что появление этой публикации в самом конце декабря означало, что в тот год вряд ли успели развернуть торговлю елками и нарядить их в семьях и на улицах города. Скорее всего, «разрешенная Сталиным» новогодняя елка действительно вернулась в жизнь ленинградцев в канун 1937 года. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить М. В. Лоскутову за консультацию по этому вопросу.

В интервью информантка называет фамилии репрессированных соседей.

Мария Михайловна подробно рассказывает об этом по просьбе интервьюера.

Речь идет о родственнике информантки.

Нам не удалось установить, действительно ли В. Н. Селиванов, председатель профильной комиссии по делам ветеранов и блокадников Законодательного собрания Санкт-Петербурга первого и второго созывов (1994–2002), говорил об этом и что именно было им сказано. Но в данном случае при анализе интервью для нашего исследования важно то, что информантка отсылает нас к современному дискурсу и к «официальному» источнику своих знаний.

Архив Центраустной истории ЕУ СПб. Интервью № 0101042. Имя и отчество информантки изменены.

Данное интервью не является нарративным, поэтому в данном случае я анализирую избранные фрагменты текста интервью, не приводя полного анализа.

Примеры четырех типов секвенций см. в таблице в конце статьи.

Сергеем звали также брата информантки, умершего от голода в дни блокады.

О совершенной невключенности в официальный дискурс человека, хотя и находившегося всю жизнь в маргинальной общественной позиции (верующая, дочь репрессированного пресвитера), но родившегося, выросшего и жившего в Советском Союзе, закончившего советскую школу, конечно, говорить невозможно.

Эту реплику интервьюера, содержащую оценку рассказываемого, в рамках методики нарративного интервью можно расценивать как коммуникативную ошибку. Однако респондент внешне не реагирует на эту реплику, продолжая фактический рассказ и не давая никакой собственной оценки описываемой практики.

Фразу «грешным делом» можно в данном случае расценивать как элемент общей оценки в рамках повествовательного рассказа.