Мария фон Бок - Воспоминания о моем отце П.А. Столыпине
- Название:Воспоминания о моем отце П.А. Столыпине
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «1 редакция»0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-75480-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Мария фон Бок - Воспоминания о моем отце П.А. Столыпине краткое содержание
Нет, наверное, в политической истории России начала ХХ в. более крупного государственного деятеля, чем Петр Аркадьевич Столыпин. Просвещенный бюрократ, не искавший карьерных перспектив, он оказывался на высоких постах вопреки своему желанию. Убежденный монархист и радикальный реформатор. Прогрессист и просветитель в глазах одних – и махровый реакционер для других. Государственник, всеми силами пытавшийся предотвратить «великие потрясения», но так и не сумевший этого сделать.
Вспоминая отца, старшая его дочь Мария фон Бок (1886–1985) перемежает лиричные семейные истории тревожными и горькими рассказами о судьбе страны, вступавшей в один из самых драматичных периодов своего бытия.
Книга также издавалась под названием «Петр Аркадьевич Столыпин. Воспоминания о моем отце. 1884-1911».
Воспоминания о моем отце П.А. Столыпине - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Дело это было столь незначительно, что им никто не интересовался. Но на первом же заседании финансовой комиссии Государственного Совета вопрос этот принял совершенно неожиданный оборот.
Член Государственного совета Дурново поднял вопрос о том, что Государственная дума незаконно утвердила законопроект, так как, согласно ст. 96, организационные мероприятия по управлению флотом принадлежат верховной власти и, таким образом, в данном случае нарушены прерогативы государя императора.
Допущенная ошибка повлекла за собой отставку морского министра. Моему отцу же предстояло решить нелегкую и крайне неприятную задачу: как выйти из этого положения? Дать Государственной думе возможность вмешиваться в дела, компетентные лишь верховной власти, – значит создавать прецедент к отнятию этих прерогатив у государя императора, т. е. допустить то, к чему так стремились первые две Думы. Возвратить же законопроект в Думу – значило, во-первых, вызвать с ней конфликт, а во-вторых, отсрочить проведение штатов.
Моего отца все это очень беспокоило – не хотелось ему портить столь хорошо наладившихся отношений с Государственной думой и было недопустимо отсрочивать учреждение столь необходимого Морского Генерального Штаба. Еще менее возможно было допустить вмешательство в прерогативы государя, оберегаемые моим отцом всегда с такой любовью и преданностью. Таким образом, благодаря П. Н. Дурново, этот вопрос из ничтожного и прошедшего бы незамеченным в Государственном совете, обратился теперь в громкое дело и затянулся до ранней весны, когда попал наконец на рассмотрение общего собрания Государственного совета.
В это время я уже была в Берлине и с интересом ждала известий о заседании, на котором папа намеревался выступить с речью. Но как раз в это время мы получили грустное известие о том, что мой отец заболел воспалением легких.
Эта тяжелая болезнь, переносимая теперь папа во в второй раз, была очень опасна, и мы все пережили тревожные дни пока наконец, не получили извещения о том, что опасность миновала, силы возвращаются и что государь предложил папа отдохнуть несколько недель в Крыму, в Ливадии. Таким образом, по вопросу о штатах папа выступить не пришлось и выступал по нему в Государственном совете министр финансов В. Н. Коковцов. Папа же с семьей уехал в Ливадию, куда выехала из Геггингена Наташа.
Вернувшись в Петербург, папа чуть ли не в первый день получил от государя письмо с неутвержденными государем штатами Морского Генерального Штаба и приказом отнести содержание Штаба за счет десятимиллионного кредита. Этим государь показал, что он не допускает вмешательства в его прерогативы, несмотря даже на то, что ошибка морского ведомства была утверждена Государственным советом.
Глава XXXV
Этой весной 1909 г. мы совершили очень интересную поездку в Гаагу. Мой муж был аккредитован морским агентом, кроме Германии, и в Голландии. Это заставляло его по несколько раз в год наезжать в Гаагу. В этот раз поездка его совпала с торжеством крестин дочери королевы Вильгельмины, принцессы Юлианы.
Прелестная, спокойная, как деревня, в обычное время, сейчас Гаага была неузнаваема. Повсюду флаги, гирлянды и везде украшения оранжевого цвета, цвета Оранской королевской династии.
Ликование народа, очень преданного своей королеве, выражалось часто в трогательно-патриархальных формах. Так, поблизости «Hotel des Indes», где мы жили, перед дворцом особенно любимой народом королевы-матери по вечерам девушки и парни в национальных костюмах водили хороводы и пели народные песни прямо на площади. Народные голландские костюмы встречались вообще очень часто, и весь город дышал Средневековьем со своими старинными постройками и маленькими лавчонками, где хозяин, он же и продавец, он же и мастер, виднелся через открытую дверь сидящим часов до одиннадцати вечера за своей работой…
В один из ближайших после приезда нашего дней мы представлялись королеве Вильгельмине и принцу-супругу во дворце, а несколько дней спустя присутствовали в церкви на крестинах новорожденной наследной принцессы.
Представление происходило очень торжественно, гораздо торжественнее, чем у наших императриц. Королева сидела в большом зале на кресле, а принц стоял поблизости. Когда подошла моя очередь, я сделала полагающийся реверанс, и весь разговор так и стояла в почтительном отдалении от сидящей королевы. Руки она не подавала.
Принц оказался очень разговорчивым и был так счастлив рождением дочери, что только о ней и говорил. Помню его опоясанным оранжевым шарфом, говорящим моему мужу:
«Vous direz a votre Empereur comme ma fille est charmante, n’est ce pas? Vous la verrez au bapteme, elle est deja bien grande!» (Вы расскажете вашему государю, как мила моя дочь? Вы ее увидите на крестинах, она уж совсем большая.)
Крестины происходили в церкви, куда статс-дама внесла на руках пакетик, в котором среди вороха кружев, шелка и батиста было довольно трудно разглядеть крохотное личико наследницы нидерландского престола. Последовали прекрасная музыка органа и бесконечно длинная проповедь священнослужителя, из которой, конечно, я не поняла ни полслова.
Видно судьбой было предрешено, что мы эту весну проведем в путешествиях. Не пробыли мы в Берлине и десяти дней, как мой муж взял отпуск, и мы поехали в Вену, Париж и Лондон. Последнего города я еще не знала и очень интересовалась им, но любознательности своей не удовлетворила, так как на четвертый день нашего там пребывания мой муж был срочно вызван в Петербург по случаю предстоящего свидания государя императора с императором Вильгельмом.
Мои были все в Елагином дворце, где остановились и мы. Оказалось, что отец мой тоже будет присутствовать на свидании императоров и что состоится оно в Бьерке, куда мой отец и мой муж вместе ушли на императорской яхте «Полярная Звезда».
На следующий день утром состоялось свидание. На первом же завтраке на яхте государя «Штандарт» папа сидел рядом с императором Вильгельмом, который, будто совсем забыв императрицу Александру Федоровну, по правую руку которой он находился, весь завтрак проговорил исключительно с папа. Наконец, исполнилось его желание, и он мог лично обменяться мнениями с государственным деятелем, о котором много слышал. Он так заинтересовался личностью моего отца, что будто боялся потерять минуту времени, которую мог посвятить разговору с ним.
Разочароваться императору Вильгельму, по-видимому, не пришлось, так как мне рассказывал генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев, впоследствии убитый вместе с царской семьей, а тогда занимавший пост русского генерал-адъютанта при германском императоре, что Вильгельм II подошел к нему, когда все вышли пить кофе на верхнюю палубу, и сказал:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: