Коллектив авторов - Пермские чекисты (сборник)

НКГБ СССР предлагал территориальным органам принять исчерпывающие меры по организации поисковых операций и захвату группы «Ульм».

— Интересная работенка предстоит, — оживился Виктор. — Только не упредил ли нас враг, пока тут чаи гоняем?

— Вот и я опасаюсь этого. Дата выброски неизвестна, и, возможно, она уже состоялась. — Недобежкин вышел из-за стола, достал из тумбочки термос и блюдце с печеньем. — Подкрепись, будем план операции прикидывать. Нашему транспортному отделу играть первую скрипку, поскольку диверсанты будут тяготеть к «железке». Учти: «Цеппелин» — противник серьезный.

Федор Семенович знал, что гитлеровцы сосредоточили на советско-германском фронте более 130 разведывательных и контрразведывательных органов, создали не менее 60 специальных школ для подготовки агентуры. Большая ее часть предназначалась для шпионско-террористических действий в прифронтовой полосе, в ближнем советском тылу.

Что касается дальнего тыла (Урала, Сибири, Средней Азии), то он оказался недосягаемым для гитлеровской разведки, был монолитен и стоек, питал армию огромными людскими и материальными резервами. В феврале 1942 года главное управление имперской безопасности создало специальный разведывательно-диверсионный орган под условным наименованием «Предприятие «Цеппелин», который предназначался для подготовки и заброски агентуры в глубинные тыловые районы Советского Союза. «Цеппелин» развил бурную деятельность.

— Да, противник серьезный, — повторил Недобежкин. — Забрасывает многочисленные и сильно вооруженные группы. Иди сюда, прикинем варианты, — он развернул на столе карту области, взял линейку. — Каков тут масштаб? Ага, отсчитываем от Кизела 50-60 верст на северо-восток. Да-а... Другой такой глухомани не сыскать. Что тут делать диверсантам и как они выберутся отсюда к нашим коммуникациям?

— Что нам гадать! — взбодрился Виктор, напившись чаю из термоса. — Из квадрата приземления я бы запросто выходил к железной дороге. — Он потыкал пальцем в карту. — Вот мост через Яйву, вот высоковольтная на Березники и Соликамск. С хорошим харчем да на лыжах за сутки ого куда можно выбраться!

Недобежкин поддержал «игру» за противника.

— А я бы на их месте, не размениваясь на мелкие диверсии, двинул на Губаху.

Широков поежился, представив себе все последствия, если не перехватить десант на месте приземления.

— Так и запишем первым пунктом, — Недобежкин сел за стол и обмакнул перо в чернильницу, — обеспечить надежную охрану Кизеловской ГРЭС на подступах к ней путем засад и подвижных постов. Далее...

Совместно составленный и начисто переписанный Виктором план захвата диверсионной группы был представлен руководству. Утром Недобежкин и Широков выехали в Кизел.

Заброска на советскую территорию предстояла в ближайшие дни. Грищук понял это, когда их, семерых, одели в солдатское обмундирование, снабдили красноармейскими книжками, справками из госпиталей и другими фиктивными документами, заполненными на подлинные фамилии.

Сюда же, на укромный хуторок под Ригой, завезли снаряжение, которое понадобится группе в глубине России. Не забыты туалетная бумага, щетки и зубной порошок на каждого. Для напутствий приехали на хутор начальник разведшколы «Цеппелина» в Вальдлагере майор Цинке и его заместитель Семенов, бывший дворянин, офицер врангелевской армии. Цинке давал наставления, Семенов переводил, лакейски склонив голову.

— Пришла пора платить делом великой Германии. Вас спасали от крематория, кормили и обучали. От вас требуется немного — погулять, порезвиться с русским размахом, потом подготовить площадку для приема самолета. Через три недели возвращаетесь немножко усталые и получаете деньги, дом с хозяйством. С богом, ребята!

«Жди, жирная свинья, вернемся, как же! — зло думал Грищук. — Дойную корову еще пообещай... Только бы на родную землю ступить, а там...» Он думал так за всю группу, хотя не имел в ней единомышленников, ни с кем не сближался, опасаясь провокации и провала. Но он был уверен, что сделает все для того, чтобы группа не вернулась с задания.

В крытом грузовике их привезли после обеда в Ригу, на военный аэродром. Грузились в трехмоторный самолет без каких-либо опознавательных знаков, сплошь замазанный черной краской. «Беременная муха», — шепнул стоявший рядом радист Хаджигараев, кивнув на короткий и широкий фюзеляж. Откуда было им знать, что Ю-290, в который они поднимались по крутому трапу, — специальный самолет огромной дальности полета, созданный по заданию Гиммлера для заброса агентуры в глубокие тылы Советов.

Самолет сделал посадку в Пскове. Группа оставалась сидеть на металлической скамье вдоль борта, а члены экипажа перегружали из подкатившей машины взрывчатку и оружие. Каждому сунули в руки автомат советского производства, пистолет ТТ и нож в металлическом футляре.

Вслед за мешками с грузом в салоне появился Руш, преподаватель разведшколы в деревне Печки. Там на лесной поляне с проложенной железнодорожной колеей группа проходила диверсионную практику. Руш проверил крепления парашютов, попинал зеленые мешки с грузами, напомнил о их содержании:

— Лиж... Сопок, пил-топор, мин-гранат...

Никто из сотрудников «Цеппелина» сопровождать их не стал.

Перед наступлением темноты самолет взлетел с окраины Пскова и взял курс на северо-восток. Грищук с трудом сдерживал радостное возбуждение. Скоро линия фронта... Неостановимо, неотвратимо катился огненный вал на запад, выжигая фашистскую нечисть. В разведшколе ему удавалось иногда послушать радио, он знал, что советские войска завершают освобождение Правобережной Украины. А сегодня Хаджигараев, проверявший рацию, дал через наушник послушать сообщение Левитана о ликвидации корсунь-шевченковского котла, где получила «капут» крупная группировка вражеских войск. Грищук возликовал, но вида при радисте не подал. Предстояло еще разобраться в нем, как, впрочем, и в других.

Первым от люка сидит всегда угрюмый и ссутуленный Тарасов. Что знает о нем Грищук, кроме фамилии, которая, возможно, вымышленная? Тарасова и сидящего рядом Маркова включили в группу месяц назад. Оба из белоэмигрантов. Первого назначили старшим, второй возле него вроде адъютанта.

Расклад такой в группе: три белогвардейца и четыре красноармейца. Как бы нейтрализовать «беляков» после приземления?

Грищук, крепко вцепившись в ППШ, пытался решить задачу со многими неизвестными. Кому довериться, кто, как и он, пошел «в шпионы» только ради того, чтобы вернуться на родную землю? Радист Хаджигараев в последнее время осторожно давал понять, что на него можно рассчитывать. И даже признался как-то в минуту откровенности, что там, на родной земле, ему некой подпольной организацией поручено сообщить: известный татарский поэт (Грищук не читал такого до войны и не запомнил имени), попавший в плен под Мясным Бором, остается борцом, патриотом своей Родины.