Светлана Долгова - Ледокол «Ермак»

К числу замечательных и своеобразных приспособлений яхты следует отнести садки для разных животных, обитающих на дне морском. Садок бережно опускается на дно моря, и в середину его кладутся разные вкусные приманки. Линь от садка выходит на поверхность и крепится к поплавку, который имеет флагшток с флагом. Опустив садок, его оставляют на дне на целые сутки, чтобы разные животные могли туда пробраться. Принц заметил, что между животными, забравшимися в садок, начинается борьба – сильные пожирают полностью или частью слабых, и вследствие этого на поверхность вытаскиваются попорченные организмы. Чтобы устранить такое неудобство, в середину большого садка помещается несколько малых, так, чтобы мелкие организмы могли спрятаться от своих врагов. Я позволил себе заметить, что это очень великодушно принимать такое участие в судьбе слабых, но принц ответил мне, что собственно в этом случае у него лишь эгоистические побуждения – спасти слабосильных для того, чтобы их в цельном виде посадить в спирт.

Все устройства и инструменты на яхте могут служить моделью для глубоководных исследований. Я выразил свое сожаление, что не имеется подробного описания яхты и ее приспособлений, это послужило бы руководством для организуемых экспедиций. Принц ответил мне, что он давно собирался это сделать, но откладывал, пока кое-что усовершенствует, ибо всегда есть что можно изменить к лучшему.

Лед дал трещину

Трещина открылась

Вековая марка на Шпицбергене

Вид с берега на переносной мареограф

Когда осмотр яхты был окончен, Его Высочество вместе со всем своим ученым штабом приехал на «Ермак» и подробно осмотрел наш ледокол. Ему особенно понравилось устройство для завоза якоря на барказе. В нынешнем году, находясь в одной из бухт северной стороны Шпицбергена, яхта его нашла на камень и пришлось завозить якорь. Устройство, подобное сделанному на «Ермаке», могло быть очень полезным в этом случае. Также принц обратил внимание на некоторые из инструментов, но в этом отношении ему не приходилось много завидовать нам, ибо он обставил свою яхту прекрасно. Я воспользовался его пребыванием, чтобы вместе с нашим ученым штабом выпить рюмку вина, пожелав Его Высочеству дальнейших успехов на поприще океанографии. В 5 ½ часов вечера яхта ушла в море.

По уходе яхты я отправился с командиром «Вирго» осмотреть построенный им знак для вековой марки уровня моря.

Вопрос вековой марки заслуживает всесторонней разработки. Футштоки для наблюдения уровня моря ставятся обыкновенно к пристаням или набережным, и вследствие этого, при всякой перестройке подобных предметов, утрачивается абсолютное их положение. Это очень прискорбное явление, ибо утрата марки футштока не дает возможности сравнить одни наблюдения с другими. Для устранения такого недостатка в каждом месте должна быть поставлена на скале или на каком-нибудь вековом предмете марка футштока такой прочности, чтобы на нее не действовали временные перестройки тех предметов, которые служат на пользу человека. На некоторых рейдах скалы входят в воду, и насечение вековой марки не представляет никаких затруднений. Так было на мысе Крильон, где по моему распоряжению была высечена марка в 1895 году.

В бухте Адвент подобной скалы не оказалось. Все обрывы, входившие в воду, состояли из мелких пород, столь неплотно между собой спаянных, что прочности их доверяться нельзя. Я решил построить небольшую пирамиду из камней, скрепив камни и облицевать все цементом. Работу эту я возложил на командира парохода «Вирго» капитана Лоран, который отнесся к ней весьма добросовестно. При осмотре моем я увидал, что наружная обшивка цемента недостаточно плотно держалась, и велел это переделать. Не знаю, долго ли продержится наша пирамида. Вопрос о вековой марке – есть тот же вопрос о реперах, который неоднократно разбирался самым подробным образом и все еще, кажется, не вполне решен.

Чтобы не было отсчетов с плюсом и минусом, я решил поместить на уровне моря 10 метров так, чтобы вода ниже ординара соответствовала по вековой марке высоте менее 10 метров, а высота воды выше ординара показывала бы более 10 метров.

Для определения ординара, перед моим уходом в льды, я передал командиру «Вирго» мареограф и рассказал ему, как установить его. Оказалось, однако, что в установке была некоторая неправильность, и мареограф не действовал. Некому было разобрать, в чем дело, и мы потеряли драгоценные две недели. Инженер Цветков, разобрав это дело, нашел, в чем затруднение, и устранил его. С этого времени мареограф начал действовать удовлетворительно, и, по нашем уходе с Шпицбергена, он продолжал работать хорошо, так что мы имеем кривую колебаний уровня моря, но, правда, лишь за двое полных суток.

На прилагаемых графиках даны кривые колебания уровня, которые показывают, что приливная волна к Шпицбергену подходит в совершенно правильном виде. Это есть продолжение волны, идущей по всему Атлантическому океану.

При нанесении вековой марки на построенную пирамиду, я не имел этого материала и для определения места 10-ти метров должен был воспользоваться наблюдениями одних суток по футштоку. Амплитуда доходит до 2 м.

10 (22) августа. Утром поехал осмотреть постройку знака для вековой марки, и при мне лейтенант Ислямов и инженер Цветков перенесли деление с футштока на пирамиду.

В полдень снялись с якоря и пошли в море. Решился идти тем же путем, каким шел на север, дабы пополнить станциями те места, которые были пропущены вследствие дурной погоды. Погода стоит хорошая, ветер северный, слабый.

11 (23) августа. В 7 часов утра сделали станцию. Глубина 1995 м. Температура от 1500 м книзу та же, что и прежде –1,1. В 8 часов вечера сделали станцию № 34. Глубина 2203 м. Температура внизу та же. Трал принес: губки, голотурии, звезды и один вид ракообразных.

13 (25) августа. Продолжаем идти по 11 узлов. Ветер умеренный от SE. В 8 часов утра сделали станцию № 35.

16 (28) августа. Воспользовался хорошей погодой, чтобы сделать ceрию опытов хода судна под тремя кормовыми машинами, под одной кормовой машиной, имея боковые винты разобщенными, и под кормовой с прибавкой двух вспомогательных боковых. Глубина моря 20–30 сажен.