Александр Володарский - Химия

Masha

aleksuja@bigmir.net

93.72.61.114

Отправлен 19.04.2011 в 09:12

может ты уже наконец-то закроешь свой рот и молча будешь отбывать своё наказание???то где ты сейчас, это не парк развлечений и ты там не для того что бы поведать людям как там!!!а такими статьями ты можешь чуть увеличить себе срок!!!!!!ты как «писатель» с очень маленькой буквы, думай как правильно выражаться!!!был бы ты здесь а не там разговор звучал бы не так, и мне кажется доходчивей!!!!!!!

20.04.2011

Несколько лет назад у меня возникло желание поработать на кладбище могильщиком или сторожем в рамках расширения экзистенциального опыта. Чтобы воплотить юношескую мечту в жизнь потребовалось вернуться из Германии в Украину, сесть в тюрьму, выйти, заняться общественной деятельностью и сесть повторно.

Иногда исправительный центр помогает сельсовету Коцюбинского рабочей силой. Мне, хоть и совсем ненадолго, посчастливилось оказаться в бригаде, занятой благоустройством кладбища. Девятнадцатого апреля я впервые с начала марта вышел за ворота колонии. Отработал всего два дня. Двадцатого вечером, по словам администрации, сверху из департамента спустили указание с кладбища меня убрать. Якобы я собираю там пресс-конференции. Самое смешное, что никаких пресс-конференций не было и не планировалось [17] Мне действительно не хотелось пресс-конференций. Зато очень хотелось заняться сексом. Лес возле кладбища был для этих целей идеальным местом. Увы, не сложилось. С сексуальной разрядкой вообще было очень тяжело. Несколько месяцев я ограничивался одиноким онанизмом (что в условиях общего туалета с пятью дырами в полу и без перегородок проблематично, я в этом отношении человек довольно-таки скромный). Потом мы с подругой наловчились заниматься взаимной мастурбацией на свиданиях. Как ни странно, за этим занятием ни разу не были пойманы. А вот за вполне невинные объятия я чуть было не получил взыскание. (Прим. автора) . Кладбище гораздо симпатичнее тюрьмы, и я слишком ценил свое пребывание там, не хотел тревожить милейшую смотрительницу присутствием камер. Теперь, впрочем, пресс-конференции обязательно будут: ничто не мешает мне давать интервью прямо в комнате для свиданий. Складывается впечатление, что кто-то наверху задался целью воспитать во мне принципиальность и несгибаемость, ничем другим объяснить действия работников департамента нельзя. Разве что врожденным идиотизмом.

«Проблема не в том, что именно вы пишете. Проблема в том, что вы вообще пишете».

Безусловно, департамент нельзя считать корнем зла, царящего в карательной системе, но это как минимум стебель. И если выкорчевывать это прогнившее растение, скорее всего, придется нашим детям, то мы вполне можем уже сейчас не только обрубить ему сучья, но и оставить от ствола небольшой обгорелый пенек.

«Систему не сломать». Эту фразу я постоянно слышал, начиная с СИЗО. На самом деле, система уже давно сломана и достаточно легкого дуновения ветерка, чтобы она повалилась, попутно раздавив своим весом тех, кому не посчастливилось оказаться рядом. Как показывает опыт недавних африканских событий, самая твердая на вид диктатура оказывается очень хрупкой, если ударить по-настоящему.

Первый день работы на кладбище ознаменовался тем, что у нас украли лопаты. Я пытаюсь представить себе человека, который это сделал, но не получается. Украсть лопаты у заключенных, работающих на кладбище: в этом есть какая-то совершенная, высшая гармония мерзости.

Я ни в коем случае не могу держать зла на этого человека, напротив, хочется снять перед ним шляпу и попросить о благословении. Надеюсь, что этот человек вскапывает теперь украденными лопатами свой скромный огородик, где выращивает картошку, огурцы, помидоры. Овощи должны уродиться крупными и сочными.

Само кладбище в Коцюбинском производит умиротворяющее впечатление: чистое, ухоженное, много семейных могил. Привлек внимание черный металлический крест, на котором было криво от руки выцарапано: «Козырь». Готовая завязка для рассказа в стиле Баркера. Что-то о великом картежнике, который не прекращает игру даже после смерти.

По пути с зоны на кладбище лежит небольшая свалка. Там я познакомился с черным щенком, жевавшим пенопласт. Попросил кладбищенскую бригаду подкармливать животное, подумываю забрать его после освобождения. Еще и беременная кошка с нашего этажа скоро разродится — так что, вероятно, буду возвращаться домой с целым зверинцем. Если кому-то из читателей нужны котята с тюремным прошлым, непременно обращайтесь.

Помимо четвероногих, есть и шестиногие питомцы. В связи с потеплением возросло поголовье тараканов. Крупные, красивые, как на подбор. Есть комнаты, в которых они после отключения света полностью устилают столы и стены. У нас обстановка не до такой степени благоприятная и шестиногих друзей меньше, но их число стабильно увеличивается; вчера ночью один даже заполз ко мне в постель, погреться. Подумываю попросить передать мне несколько мадагаскарских тараканов: будем дрессировать их, чтобы свистели при приближении мусоров.

Недавно смотрели фильм «Комедия строгого режима» по одному из фрагментов «Зоны» Сергея Довлатова. История о праздновании в советской тюрьме дня рождения Ленина понравилась моим соседям, действительно прошедшим строгий режим. Подумалось о том, что после того, как отошел в прошлое совковый официоз, в культурной жизни тюрем образовалась какая-то непонятная пустота. Все механизмы, заточенные под тоталитарную систему, сохранились, но исчезла сила, которая приводила их в движение. Сейчас на стенах висят портреты Бандеры, Шухевича и Мазепы, но они вызывают лишь улыбку: очевидно, что администрация просто прозевала очередную ротацию национальных героев. Всматриваюсь в пустоту и пытаюсь разглядеть хоть какой-нибудь отголосок, пусть самой отвратительной, идеологии. Пока что темно. Может, оно и к лучшему.

23.04.2011

Кошка по имени Мурчалка родила тройню. Двое детей умерли, выжил всего один, и мать пока что прячет его от посторонних. Хозяин Мурчалки успел подсмотреть, что котенок получился серый, с белой полосой на спине. Судя по всему, отцом все-таки оказался глухой Блондин. Рыжий Борман и пепельный Семен остались не у дел. Перипетии сексуальной жизни котов вызывают тут не меньший, а то и больший интерес, чем льющиеся с экрана сальные подробности похождений телезвезд.

Собственная сексуальная жизнь у большинства осужденных отсутствует: для того, чтобы получить уединенное свидание с женщиной, нужно предъявить свидетельство о браке или же общего ребенка. Карательная система твердо стоит на страже моральных ценностей: единственная страсть, которая официально разрешена неженатым зэкам — это страсть к покаянному целованию ментовского сапога. Вся местная жизнь пронизана каким-то болезненным садомазохизмом: заключенный должен не просто принимать наказание, он должен принимать его с благодарностью. До такой жестокости не додумались даже дрессировщики, истязая животных. Наказание как условие к поощрению — такое человек может практиковать лишь по отношению к человеку. Именно для этого и существует «условно-досрочное освобождение»: иллюзорный пряник, который держат перед носом у жертвы, чтобы заставить ее не только смириться с кнутом, но и самостоятельно подставлять бока под его удары.