Галина Стрельцова - Блез Паскаль

Паскаль снова с головой уходит в науку, завершает трактаты по гидростатике, о конических сечениях, пишет несколько сочинений по математике, в частности по алгебре и теории чисел.

С осени 1652 г. до весны следующего года Паскаль живет у Жильберты в их замке Бьен-Асси близ Клермона. Осенью 1653 г. Паскаль знакомится с герцогом де Роанне, ставшим его близким другом, и его двадцатилетней сестрой Шарлоттой, в судьбе которых он сыграл руководящую роль. Герцог был моложе Паскаля всего на 4 года, но сразу же признал в нем своего наставника и следовал за ним до конца его короткой жизни, пережив своего великого друга на 34 года. Что же касается прелестной Шарлотты, то ряд исследователей не избежали соблазна сочинить красивую версию о возвышенной и вместе с тем вполне земной любви Паскаля к ней. Одни считают эту любовь безответной, другие усматривают причину «несостоявшегося романа» влюбленных в сословных предрассудках. Третьи вообще отвергают саму возможность романа между ними. Исследователь-психоаналитик Ш. Бодуэн, тщетно пытаясь выяснить характер их взаимоотношений, с безнадежностью замечает: «…есть по крайней мере одна неоспоримая любовь в жизни Паскаля — это его сестра Жаклина» (60, 50).

Оставшиеся источники не дают оснований для однозначного решения этого загадочного вопроса. Значительный свет здесь могли бы пролить письма Паскаля Шарлотте, которые она получала от него с сентября 1656 по март 1657 г. и которые хранила до конца дней своих (1683), но, увы, перед ее кончиной муж настоял на том, чтобы они были сожжены. Так по прихоти герцога де Ла Фейада, женой которого Шарлотта стала через пять лет после смерти Паскаля, мы лишились глубоко личных документов — «живых участников», возможно, душевной драмы Паскаля (см. подробнее 91).

Но если для нас остается нераскрытой тайной предмет любви Паскаля, то зато мы хорошо знаем о тех возвышенных чувствах, которые он испытывал по отношению к любимой женщине. От тех лет сохранился удивительной искренности документ — небольшое, но очень емкое по содержанию «Рассуждение о любовной страсти». Оно принадлежит к философско-любовной лирике. Это исповедь великого ума и горячего сердца, с неподдельной откровенностью повествующая о незабываемых радостях и горестях любви. Но это не эмпирическое описание, а философско-обобщенное размышление о любви и ее необходимых и неизбежных проявлениях как атрибутах возвышающей человека страсти.

«Рассуждение» написано в духе процветавшего в то время искусства классицизма с его культом разума и гармонии между разумом и страстями, истиной и красотой, чувствами и добродетелью. Здесь еще нет того трагического разлада между сердцем и разумом, который позже станет грустным лейтмотивом знаменитых «Мыслей» Паскаля и который созвучен главной теме великих трагедий Расина. Напротив, светлая корнелевская вера во взаимное обогащение чувств и разума пронизывает это произведение Паскаля. Разум — это «глаза любви». Пусть поэты не изображают любовь слепой, как бы с повязкой на глазах. Необходимо снять повязку, чтобы любовь была поистине человеческой, а не животной страстью. Поэтому для Паскаля «любовь и разум есть лишь одна и та же вещь» (см. 14, 288–289). Величие любви в ее согласии с разумом: «В великой душе все велико…Чистота души порождает чистоту страсти: вот почему великая и чистая душа любит пылко и отчетливо видит то, что она любит» (там же, 286). Отсюда человек рожден не только для того, чтобы мыслить, говорит Паскаль, но и для того, чтобы испытывать наслаждение.

Первое следствие великой любви, по мнению Паскаля, состоит в глубоком уважении того, кого любят, так что нет никого более достойного в целом мире. «Но уважение и любовь должны быть соразмерными друг другу с тем, чтобы уважение не подавило любви» (там же, 289). К «великим душам», продолжает Паскаль, не относятся те, которые «любят часто». Нет, необходимо настоящее «половодье чувств», чтобы всколыхнуть их и заполнить без остатка. Но если уж они полюбили, то их любовь не может быть скоро преходящей (см. там же).

Нет ничего на свете превыше любви — Паскаль не изменит этому выводу всю свою жизнь. Всеми силами своей познавшей одиночество и исстрадавшейся души Паскаль протестует против одиночества. Для него «одинокий человек представляет собой нечто несовершенное, необходимо ему найти другого, чтобы стать счастливым» (там же, 287). Трудно представить, чтобы столь проникновенно мог писать о любви человек, знавший ее лишь по книгам. Прав М. М. Филиппов, который считает это «Рассуждение» «красноречивее всякого признания» (57, 35). Известно, что в те годы Паскаль собирался купить должность и жениться, но «судьба» распорядилась иначе: он так и не узнал ни семейного счастья, ни счастливой любви. Нерастраченные силы его великой души впоследствии безжалостно поглотит религиозная пучина.

В доме герцога де Роанне Паскаль познакомился с характерными и любопытными для него представителями светского «либертинажа» (вольнодумства), которые любили щеголять как своим показным безбожием, так и легковесным отношением к вопросам морали. Но от атеизма они были столь же далеки, как и презираемые ими святоши. Их вольные речи и салонное остроумие, праздный образ жизни и парадное осуждение суеты сует создавали в душе Паскаля новые впечатления. Впрочем, он скоро узнал им настоящую цену и стал откровенно скучать в их обществе.

Наиболее яркой и интересной фигурой среди них был так называемый кавалер де Мере, образец honnete homme (порядочного человека) в светском обществе XVII в. Он отличался от других «либертенов» солидной образованностью и определенным вкусом к философии, литературе и наукам, в том числе и к математике. Хорошо зная древние языки, он любил цитировать античных авторов, поражая светских молодых людей своей ученостью и «мудростью». По возрасту он годился многим из них в отцы и не без тщеславия играл для них роль «учителя жизни». Он был старше Паскаля на 16 лет и отнесся к знакомству с «этим буржуа» любезно, но не без высокомерия. Он принял по отношению к известному ученому тон снисходительного ментора и поучал его, как школьника, чем и заклеймил сам себя в мнении потомства. Кавалер наивно считал себя знатоком математики, но полагал, что для света эта наука совершенно бесполезна. Выше геометрического разума с его доказательствами он ставил интуитивный «тонкий ум», обладателем которого мнил себя в противовес Паскалю. Паскаль упоминает об этих двух видах ума и в «Рассуждении о любовной страсти», и в «Мыслях» (см. ниже, гл. III). Кавалер де Мере пробовал свои силы и на литературном поприще, оставив после себя несколько томов сочинений, в том числе два тома писем со множеством житейских афоризмов (см. подробнее: 92, гл. II).