Борис Соловьев - Полководец Сталин

Первая беседа Сталина и Рузвельта была исключительно дружелюбной. Собеседники радостно приветствовали друг друга. Сталин угостил президента любимыми папиросами "Герцеговина-Флор". Вежливо отказавшись, Рузвельт сказал:

- Привык к своим. А где же ваша знаменитая трубка, маршал Сталин, та трубка, которой вы, как говорят, выкуриваете врагов?

Сталин в тон ответил:

- Я, кажется, уже почти всех их выкурил. Но, говоря серьезно, врачи советуют мне поменьше пользоваться трубкой. Я все же ее захватил в Тегеран и, чтобы доставить вам удовольствие, раскурю ее в следующий раз.

Рузвельт также серьезно ответил:

- Надо слушаться врачей. Мне тоже приходится это делать...

На первом заседании конференции председательствовал президент Ф. Рузвельт. Каждый из глав правительств сказал несколько приветственных слов. Сталин говорил:

- Приветствуя конференцию представителей трех правительств, я хотел бы сделать несколько замечаний. Я думаю, что история нас балует. Она дала нам в руки очень большие силы и очень большие возможности. Я надеюсь, что мы примем все меры к тому, чтобы на этом совещании в должной мере в рамках сотрудничества использовать ту силу и власть, которые нам вручили наши народы. А теперь давайте приступим к работе.

Первым и основным вопросом в работе конференции был вопрос об открытии союзниками второго фронта. Сталин действовал решительно, чтобы побудить союзников открыть второй фронт на западе Европы не позднее мая 1944 года. Рассказывая, как проходила работа конференции, А. А. Громыко сообщает: "...Сталин несколько раз пытался получить ответ от Черчилля, когда начнется высадка союзников в Европе, то есть когда будет открыт второй фронт. Но он так и не получил этого ответа. Однажды, едва сдержавшись, Сталин поднялся с кресла и сказал Ворошилову и Молотову:

- У нас слишком много дел дома, чтобы здесь тратить время. Ничего путного, как я вижу, не получается...

Черчилль в замешательстве, боясь, что конференция может быть сорвана, заявил:

- Маршал неверно меня понял. Такую дату можно назвать - май сорок четвертого...

Атмосфера разрядилась.

Участники конференции продолжали работу" (А. А. Громыко. Памятное. Кн. 1. М., 1988, с. 173).

По воспоминаниям членов английской делегации на конференции, увидев Сталина в мундире маршала, Черчилль тотчас надел свой мундир высшего офицера Королевских воздушных сил, хотя до этого, как правило, носил синий в полоску костюм. А Сара Черчилль-Оливер облачилась в форму женского вспомогательного корпуса военно-воздушных сил Великобритании.

Во время встречи руководителей трех держав У. Черчиллю исполнилось шестьдесят девять лет. На банкете по случаю дня рождения начальник имперского генштаба Алан Брук заявил, что решающую роль в разгроме фашистской армии играет Англия, так как Уинстон Черчилль практически первым развернул боевые действия против гитлеровской Германии. Наступило некоторое замешательство. Тогда слово взял И. В. Сталин: "А я думаю, что вам, англичанам, и нам, Советскому Союзу, большую помощь оказывают Соединенные Штаты своей боевой техникой, автомобилями, продовольствием. Поэтому, чествуя Черчилля, я поднимаю тост и за президента Рузвельта. Честь ему и хвала!"

Американский посол А. Гарриман немедленно передал запись тоста Сталина в США. А американские газеты сопроводили его своим заголовком: "Сталин признает, что архитектором разгрома фашистской Германии являются США". Когда по возвращении в Москву И. В. Сталину показали эти газеты, по свидетельству очевидцев, он сказал: "Как же я допустил такую оплошность!"

Черчилль в своем тосте сказал:

- Маршал Сталин может быть поставлен в ряд с крупнейшими фигурами русской истории и заслуживает звания Сталин Великий.

Сталин тотчас же возразил:

- Легко быть великим лидером, если приходится иметь дело с такими людьми, как русские. Красная Армия сражается героически, но русский народ и не потерпел бы иного поведения со стороны своих вооруженных сил. Даже люди не особенно храбрые, даже трусы становятся героями в России.

Конференции и связанные с ними заботы отнимали у Сталина много времени. Однако он успевал и принимать решения, связанные с боевыми действиями Красной Армии. Например, во время Ялтинской конференции к нему в Кореиз, в Юсуповский дворец, приезжали командующие войсками и армиями. Сталин беседовал с ними обычно в присутствии генерала Антонова, у которого всегда были карты с уже нанесенной обстановкой на фронте и с графическими изображениями будущих операций.

Дипломатическая деятельность Сталина, в частности его участие в конференциях глав правительств, высоко оценивалась рядом крупных политических деятелей западного мира. Так, Гопкинс об итогах конференции "большой тройки" в Ялте писал: "Мы были абсолютно уверены в том, что одержали первую великую победу мира, и под словами "мы" я разумею всех нас, все цивилизованное человечество. Русские показали, что они могут поступать разумно и проницательно, и ни у президента, ни у кого-либо из нас не осталось никакого сомнения в том, что мы сможем ужиться с ними и вести совместные дела в обозримом будущем. Но я должен сказать еще об одном: никто из нас не мог предсказать, какие будут результаты, если что-нибудь случится со Сталиным. Мы были уверены в том, что можем рассчитывать на его разум, чувства и понимание, но мы совсем не распространяли свою уверенность на те обстоятельства и тех деятелей, которые находились за его спиной там, в Кремле" (Shеrwооd R. Rооsеvеlt аnd Норkins. N. Y. 1950, р. 870). В период гонения на Сталина при издании книги Шервуда (книга появилась в 1958 году) пошли на грубый подлог и в русский перевод включили лишь начальную половину его фразы до слов "в обозримом будущем" (Т. 2, с. 589). Нужно отдать должное Гопкинсу, он предугадал возможность крутого изменения политики Советского Союза в связи с уходом Сталина. Появление на вершине власти Хрущева подтвердило его предвидение. Грозная тень карибского кризиса тому свидетельство ("Вопросы истории". 1996, № 11-12, с. 68-69).

Напряженной деятельностью в области внешней политики Сталину пришлось заниматься на протяжении всей войны. Важное место здесь занимала длительная и упорная борьба за открытие второго фронта в Европе, за более активное участие союзников во второй мировой войне, за получение хотя бы минимальной помощи по ленд-лизу. Сталину приходилось почти повседневно решать сложные и деликатные проблемы, возникавшие в ходе войны в союзнических отношениях с правительствами Англии и США.

Сталин, по свидетельству Главного маршала авиации А. Е. Голованова, в феврале или марте 1942 года готовился сам лететь к президенту США Ф. Рузвельту, о чем поставил его в известность специальным посланием. Он поручил Голованову организовать трассу возможного полета в Вашингтон по разным направлениям и на разных самолетах. Обдумывался полет через Аляску, через Иран и даже через занятую фашистами Европу. В это был посвящен только Молотов.