Михаил Ильинский - Жизнь и смерть Бенито Муссолини

Несколько дней спустя учителя заметили, что школьники обмениваются какими-то открытками и фотографиями. На них — виды Рима, Неаполя, Генуи, портреты и семейные снимки красивых черноволосых людей. Тогда и догадались, что замерзшие из эшелона — итальянцы».

Лишь много лет спустя в архивах управления внутренних дел нашли имена 13 итальянцев, захороненных под Вольском. Аймонс Джованни Антонио (1919); Луиджи Винтенер Товани (1921); Вакадо Антонио Витто (1919); Колумбано Джованни (1921); Маркизо Доминико (1916 или 1919?); Нобили Карло (1918); Панцере Пиорино Марио (1922); Париджано Паскуале (1911); Пантимос Паскуале (1918); Томазелли Антонветто (1922)… Написание имен и фамилий было сделано по-русски, судя по всему, человеком, который не знал итальянского языка, но, тем не менее, появилась основа для поиска, розыска.

Другое письмо. Оно пришло из подмосковного города Долгопрудный от Д.В. Чигринова. В начале 1943 года ему было 17 лет, и вот что он вспоминал:

«После того как итальянские военнослужащие попали в плен, с ними случилась настоящая трагедия. Их гнали на станцию Калач через Дон по селам Андреевка, Белогорье, они были слабые, голодные. Стоял страшный мороз. Многие из них остались лежать на льду Дона и в поле. Тех, кто падал и не мог подняться, добивали конвоиры из состава НКВД. А когда сельские жители пытались дать итальянцам картошку, хлеб, конвоиры отгоняли их с руганью и словами: «Вы что, фашистов спасаете?»

Итальянцев приходилось хоронить нам самим. Я могу и сейчас показать те места, где были зарыты тела. Это около Андреевки: там мы похоронили 8 человек. А на дне Дона, по моему мнению, их лежит около 150».

В несколько другом тоне прислал заказное письмо ветеран войны и труда В.И. Елькин из Кирова. Он вспоминает: «В конце февраля на разъезде Белушкино сформировали эшелон для военнопленных. На каждой станции охрана вскрывала запертые вагоны, и живые выносили мертвых товарищей. Едва ли многие добрались до Центральной России. Воинское обмундирование было такое, словно они собирались не в Россию, а в Эфиопию.

Несмотря на плачевный вид итальянцы мне запомнились общительными и добродушными. Пригласим их к костру, они отогреются и запоют что-нибудь душещипательное. Думаю, что если потом кто-то из них и попал в ГУЛАГ, то это могли быть единицы, по какой-нибудь случайности…»

Количество писем увеличивалось. Я надеялся, что их содержание заинтересует российского и итальянского читателя. Откликнулся профсоюзный деятель из Ломбардии Вальтер Гамбузера. Он позвонил мне и сказал, что рассчитывает открыть в Милане небольшой музей, в котором хотел бы собрать личные вещи, письма, фотографии — все, что осталось от бывших итальянских военнопленных в России. Идея гуманная, необходимая всем: и итальянцам, и русским, и украинцам. Память о погибших не должна умереть. Я стал собирать документы, но эта идея заглохла… Но не заглохла наша человеческая дружба, поиски и понимание истинных начал.

Италия с благодарностью восприняла гуманитарные действия России по розыску и возвращению на родину останков, документов, личных вещей итальянских военнослужащих, погибших на Восточном фронте и в лагерях для пленных на территории СССР. В Италии в местах перезахоронений (Триест) установлены памятники, родственники получили точные сведения о своих близких, «когда-то без вести пропавших на русских полях». Это — одна сторона памяти.

Но есть и другая, негативная. Ее в итальянской печати назвали «новым историческим открытием» на основе архивных документов, ставших достоянием гласности. В новых исследованиях по материалам института истории итальянского движения Сопротивления и ряда московских рассекреченных архивов на первый план вышла, на мой взгляд, странная цель-задача: не борьба и разоблачение преступлений фашизма введшего человечество в огонь Второй мировой войны, а представление в самых мрачных красках тех условий, в которых оказались итальянские и другие солдаты на Восточном фронте и в плену. Там они подвергались интенсивной идеологической обработке: «Красная Армия, — сделала вывод Марина Росси, исследователь из университета Триеста, — завербовала и подготовила в период 1941–1944 годов две тысячи солдат из числа итальянских военнопленных. Они прошли курсы идеологической муштры. Из них была сформирована воинская бригада, способная сражаться вместе с союзниками против немцев. В бой итальянцы не были брошены, и в 1946 году вместе с 11 тысячами других военнопленных вернулись в Италию. В плену и во время подготовки итальянские солдаты делали разные заявления, распространяли листовки вместе со своими фотографиями. (Это происходило полвека назад. Что подумают об этом наши современники, если эти документы будут обнаружены и опубликованы?)»

В Новаре, на Севере Италии, писала газета «Мессаджеро», прошла выставка «Между фашизмом и демократией». Представлены свидетельства о том, как в лагерях военнопленных действовали секретные агенты Коминтерна, внедрялись «пропагандисты», руководимые коммунистическими лидерами. Пальмиро Тольятти возглавлял «итальянские» издательские службы.

Это — одни «открытия». Исследования продолжаются.

Одновременно в печати прошла и другая информация на старую шпионскую тему. Один московский историк, предпочитающий не называть своей фамилии, передал «Стампе» копию «секретнейшего документа», из которого следовало, что в лагерях для военнопленных оперативные работники советских органов внутренних дел вербовали агентуру для дальнейшего использования в послевоенный период на Западе. Только с 1 апреля по 31 декабря 1944 года было завербовано 5214 агентов. Среди завербованных — 3402 немца, 1194 румына, 226 венгров, 359 итальянцев и так далее.

Из 359 итальянцев на «должность шпионов» окончательно отобрано 164. В лагере номер 48 с оперативниками сотрудничали даже три итальянских генерала. «Жизнь в обмен на измену» — выносила в подзаголовок миланская газета «Коррьере делла сера». В распоряжении газетчиков документ под номером 2800/ 4925 от 1 сентября 1943 года, где в качестве информаторов ведомства Лаврентия Берия назывались генералы Баттисти, Риканьо и Пасколини. В протоколе нет ни одной фразы, которая бы говорила об «измене» генералов. В погоне за сенсацией «Коррьере делла сера» явно сгустила краски. Вот что написано в документе, например, о генерале Баттисти: «Это — патриот, заинтересованный в поражении гитлеровской Германии. Он не фашист и не связан идеологически с немецким фашизмом. Всеми своими силами готов помочь СССР в борьбе против Германии» (Баттисти не был коммунистом. После войны он голосовал за крайне правую партию — итальянское социальное движение (ИСД — неофашисты). Ему принадлежат слова: «Если бы Италия не вышла из войны, то к власти пришли бы большевики. А это недопустимо».)