Джон Эплби - Династия Плантагенетов. Генрих II. Величайший монарх эпохи Крестовых походов

Утром в пятницу, 12 июля, он выехал из Саутгемптона в Кентербери, питаясь только хлебом и водой и облачившись в грубое шерстяное платье паломника. У церкви Святого Дунстана, стоявшей за городскими стенами, он спешился и пешком пошел к собору, оставляя кровавый след на острых камнях дороги. Войдя в усыпальницу, он, раскинув руки, распростерся на полу перед могилой мученика. Пока он лежал так, епископ Гилберт Лондонский, обращаясь от его лица к огромной толпе, собравшейся посмотреть на это представление, заявил, что «он не приказывал убивать архиепископа, не хотел его смерти и не искал способа убить его. Убийцы просто придрались к неосторожно брошенным им словам, и он просит, чтобы епископы, присутствующие здесь, отпустили ему этот грех» [284].

Одна толпа священников сопровождала его в собор, а другая – встретила внутри. Епископы отпустили королю его грех. Генрих сбросил плащ пилигрима и улегся голым на пол перед могилой Томаса. Епископы, аббаты и все монахи Церкви Христовой прошли мимо него, и каждый дал ему три удара бичом, а иные и пять: «Весь день и всю ночь он лежал, молясь, перед могилой святого мученика; он не пил и не выходил даже по естественной надобности. Как он лег, так и лежал, не позволяя никому подсунуть под него ковер или что-нибудь другое» [285]. На рассвете следующего дня, в субботу 13 июля, король прослушал мессу у гробницы святого Томаса, а потом, не переставая поститься, уехал в Лондон.

Ночью в среду, 17 июля:

Король Вильям, добравшись до Олнвика, решил, что спасся от погони, и отослал большую часть своего войска грабить окрестности. Сам он с небольшим отрядом рыцарей остался под стенами осажденного Олнвика. Йоркширское войско, собранное Одинелом Амфрамвилем, форсированным маршем подошло к Прадхо и обнаружило, что шотландцы ушли на север. Рыцари на конях ехали впереди пехоты, горя желанием сразиться с захватчиками, и от долгого пути сильно утомились.

Был устроен совет, который должен был решить, что делать дальше. Наиболее осторожные заявили, что у них только четыреста всадников, и было бы настоящим безумием атаковать войско, которое, по их словам, насчитывает более восьмисот бойцов. Однако храбрецы заявили, что с врагом, который принес столько горя стране, нужно разделаться во что бы то ни стало и, поскольку их дело правое, победа от них не уйдет. Если перевести эти слова с языка монаха-летописца на язык рыцарей, то это будет означать, что они сгорали от желания вступить в бой с шотландцами.

Храбрецов оказалось больше. Поспав несколько часов, рано утром 13 июля, в субботу, они двинулись в путь и к пяти часам вечера проехали 24 мили. Тут на них опустился густой туман, и они не знали, куда едут. Они остановились, чтобы посовещаться. Бернард Балиол воскликнул: «Кто хочет, тот пусть возвращается! А я пойду вперед, даже если за мной никто не последует! Я не хочу покрыть себя несмываемым позором!»

Рыцари поехали дальше, а когда туман неожиданно рассеялся, увидели перед собой замок Олнвик и короля Вильяма с шестьюдесятью рыцарями, которые устроили перед его стенами турнир, думая, что им ничто не угрожает. Увидев приближающихся всадников, Вильям сначала принял их за отряд своих рыцарей, которые возвращаются из похода за фуражом. Но когда англичане развернули знамена, шотландцы поняли свою ошибку.

Вильям схватил оружие, вскочил на коня и повел свой маленький отряд на англичан, крича: «Сейчас мы узнаем, кто из нас настоящий рыцарь!» Его конь был убит под ним и упал на него, и Раннульф Гленвиль взял короля Вильяма в плен. Через несколько минут были захвачены и остальные шотландские рыцари.

Короткая схватка произошла как раз в тот момент, когда король Генрих заканчивал свою епитимью в Кентербери. Это совпадение убедило его, что победа при Олнвике была чудом, которое святой Томас сотворил в знак того, что простил Генриха II. И последний твердо уверовал, что они с Томасом теперь еще более близкие друзья, чем в ту пору, когда мученик был еще жив. Святой Томас сделался его личным покровителем и защитником на небесах, оберегающим Англию от бед. И теперь всякий раз, когда король возвращался из поездок на континент, он ехал прямо к могиле святого Томаса, чтобы поклониться его мощам.

Роджер Моубрей бежал в Шотландию, банды шотландских мародеров, узнав о пленении своего короля, поспешили убраться за реку Твид, и мятеж на севере почти сразу же угас. Раннульф Гленвиль заточил своего царственного пленника в тюрьму в Ричмонде, где тот стал дожидаться решения своей участи.

На следующее утро после получения известия о победе под Олнвиком король Генрих II, излучая силу и уверенность, отправился в Хантингдон, осада которого грозила затянуться до бесконечности. Незаконнорожденный сын короля, Джефри, привел к нему в помощь семьсот рыцарей из Линкольна. Когда они встретились, Генрих воскликнул: «Все мои сыновья оказались самыми настоящими ублюдками, а этот – самым верным и законным сыном!» Генрих взял на себя командование осадой и так энергично принялся за дело, что 21 июля гарнизон Хантингдона сдался [287].

После этого он отправился в Восточную Англию, где граф Хью, получив от молодого Генриха и графа Филиппа пятьсот рыцарей и множество фламандцев, создал мощные оборонительные пункты в замках Фрамлингхэм и Банги. Из Бери-Сент-Эдмундс Генрих привел свое войско в Сайлхем, стоящий на реке Вейвни, и начал подготовку к осаде этих замков. Во время этих трудов конь одного из храмовников ударил его копытом по бедру и сильно поранил [288].