Юрий Айзеншпис - От фарцовщика до продюсера. Деловые люди в СССР

После первой столь удачной «пробы» Цой поверил моим организаторским способностям, и совместная работа началась. Мелькали города и регионы, стадионы и концертные залы, гостиницы и рестораны. Транспортные расходы оставались весьма незначительными, поэтому мы путешествовали обычно большой группой в 12–14 человек: и техники, и музыканты, и охрана, и спарринг-партнеры для Цоя. А он, надо сказать, насмотревшись в свое время фильмов с Брюсом Ли, серьезно заболел восточными единоборствами. Иногда даже казалось, что нунчаки ему ближе микрофона, восточная кровь говорила, что ли. Помню, однажды я сильно напрягся на его привычку подшучивать надо мной, делая какие-то боевые пасы.

— Слушай, перестань.

— А что, обижаешься?

— Ну, надоело…

И он раз и навсегда все прекратил — очень деликатный человек.

Гастрольный тур выстраивался на 10–12 городов, не как сейчас максимум на 2–3. И это был самый настоящий «чес», с многочисленными передвижениями на самолетах, поездах, с массой времени в дороге. До какого-то момента я работал параллельно с неким персонажем по имени Юра Белишкин, который пытался администрировать группу еще в питерском рок-центре. Однако расклад наших сил и способностей оказался явно не в его пользу: я раз за разом доказывал свою большую продуктивность, я больше и лучше помогал Виктору и группе, мог куда больше дать. И, почувствовав свою (относительную) никчемность и бесполезность, бывший администратор однажды, по-моему после концерта в Красноярске, просто тихо отвалил с маршрута, никого даже не предупредив. И до самой смерти Виктора я стал директором группы «Кино». Даже больше, чем директором, — я стал ее продюсером. Первым и последним.

Внешне идеология отечественных рокеров и сейчас выглядит более приглядной и стильной, чем у циничных попсовиков, но об ее искренности можно поспорить. Рокеры якобы считают, что концертов должно быть мало, светиться в «ящике-телевизоре» негоже, клипы снимать пошло, а делать на музыке деньги — это уж совсем некрасиво. Не верю! Как правило, это просто хорошая мина при низком спросе на тех, чьи выступления нигде не ждут и за которые никто платить не намерен. Некоторых подобных предрассудков Цой практически лишился к моменту нашей встречи, в некоторых я его грамотно разубедил, в том числе на западных примерах. Я выстраивал коммерческую сторону его творчества, приучал ценить и считать деньги и не стыдиться этого. Хотя обвинения, что «обуржуазил» парня, слышал в те годы нередко. Еще обвиняли, что вытащил его из «подвала», модно называвшегося андеграундом. Мол, именно там его песни звучали наиболее естественно. Поясню, что под подвалом в этом обвинении понимается питерский рок-клуб. Ну а если и вытащил, что тут плохого? Цой сумел стать кумиром не просто некоей специфической аудитории, а фактически всей страны. И при этом заработать достойные деньги.

Деньги надо уметь зарабатывать, уметь считать и главное — делить так, чтобы никто не чувствовал себя обманутым. С Виктором это получалось неплохо. С каждого совместного концерта я получал примерно 20 процентов прибыли, из оставшихся средств 40 процентов брал себе Цой и по 20 оставалось на каждого из остальных трех музыкантов группы. То есть я получал больше обычного музыканта, но меньше лидера. Логично. Какого-то особого финансового договора у нас не существовало, как не существовало и постоянных правил игры. В каждом случае дележ прибыли оговаривался отдельно, при этом иногда практиковались варианты гарантированного гонорара для артистов независимо от сбора. Тут уже рисковал я: иногда получалась сверхприбыль, а иногда — при больших затратах и средней посещаемости мероприятия — почти в нулях оставался. Хотя таких примеров из почти сотни совместных концертов — единицы. Обычно все происходило весьма успешно. Первый и последний раз в жизни я работал с уже сформировавшимся коллективом, первый и, наверное, последний раз в жизни ничего не вкладывал в его продвижение и развитие. Единственной областью финансовых вложений, где мы с Виктором являлись равноправными партнерами, была полиграфическая и иная сувенирная продукция: инвестировали пополам и прибыль делили тоже пополам. На 7–8 тысяч человек, приходящих на концерт, продавалось до 3 тысяч плакатов и маек!!! Сейчас этой практики нет, мало кто занавешивает стены своей квартиры плакатами с портретами артистов. И само отношение другое, менее восторженное, более потребительское, кумиров уже нет. Кстати, я тут подсчитал на досуге, что в те небогатые годы билеты на концерты стоили сравнительно меньше — 4 рубля, сейчас же от 500 до тысячи. То есть относительно средней зарплаты стали в 2–3 раза дороже.

Концерты Цоя можно сравнить с небольшим нашествием: первым выдвигался я с помощником, обычно на самолете, все обустроить и подготовить. Параллельно рекламная группа в четыре человека ехала на поезде: в одном купе — они, во втором — продукция. Затем появлялся Цой с музыкантами, друзьями и спарринг-партнерами… Если подробно восстанавливать маршруты наших гастролей, можно много о чем порассказать, не уверен, что эти подробности будут интересны читателю. Хотя, например, приведу такой эпизод.

В конце мая 1990 года мы направились Иркутск: какая-то компания заключила с нами контракт на 5 концертов, в том числе по 2 в Ангарске и Братске. Естественно, к контракту был приложен наш технический райдер — те условия как бытовые, так и сценические, необходимые для проведения концертов. В Иркутске концерт отыграли «на ура», съездили на Байкал, все замечательно, а вот в Братске начались проблемы. Мало того, что нас поселили в какой-то ужасной гостиничной дыре почти без отопления. Так еще и стадион оказался сплошной развалиной, в заборах дырки — пролезай и смотри и слушай. Ясно, что денег платить почти никто не стал, и второй, более поздний концерт 31 мая мы отменили, и в семь часов вечера вернулись в «отель», и легли отдыхать. Но не тут-то! В гостиницу приехали организаторы тура и сказали, что на второй концерт собралось много народу и надо выступать. Хотя оплатить концерт по договору не могут. Я разумно возразил: нет денег — нет и музыки. Однако события развивались вопреки логике. Толпа поклонников, незаконно проникшая на стадион, требовала зрелищ и не собиралась расходиться по домам. Прождав около часа, они собрались на площади перед гостиницей и стали шуметь, появились свои зачинщики, в окна полетели бутылки и камни, нарастала вероятность серьезных беспорядков. На площадь подтянули небольшой отряд типа «ОМОНа», но силы были явно не на его стороне. На весь этот шум и гам из номера вышел Цой, весь заспанный и плохо понимающий, что происходит. Я, как мог, ему все растолковал. Цой немного подумал и сказал: «Тогда я буду петь бесплатно…».