Валерио Боргезе - Десятая флотилия МАС (с илл.)

Рис. 2. Подводная лодка «Шире́» после переоборудования в целях транспортировки управляемых торпед.

Установленные на палубе цилиндры придают лодке необычный вид. Орудие пришлось снять. Маскировочная окраска представляла паровой траулер, повернутый в противоположенном направлении по отношению движения лодки.

Командиром подводной лодки «Гондар» назначили Брунетти, приняв во внимание его просьбу довести до конца внезапно прерванную операцию. Мое же назначение на «Шире́» было вызвано, вероятно, тем, что в предшествующие годы я как водолаз много занимался подводными проблемами.

На основании приказа адмирала де Куртена был разработан план операции, который предусматривал при благоприятной фазе луны в сентябре одновременный удар по двум большим английским военно-морским базам на Средиземном море: «Гондар» под командованием Брунетти, на глазах у которого затонула торпедированная «Ириде», должна была направиться к Александрии, а «Шире́» — нанести удар по кораблям эскадры в Гибралтаре. Одновременность действий диктовалась желанием использовать элемент внезапности. До сих пор еще не был потоплен ни один корабль противника при помощи нового секретного оружия, оружия мощного, но использование которого требовало больших усилий и риска. Естественно было предположить, что, как только противник после первого удара поймет, какую угрозу представляет для его кораблей это оружие, он немедленно постарается отыскать и применить для обороны своих баз новые средства. Поэтому возобновить нападение будет значительно труднее или даже невозможно.

Вечером 21 сентября «Гондар» с управляемыми торпедами, надежно укрытыми в цилиндрах, вышла из Специи. В Мессинском проливе, у виллы Сан-Джованни, она приняла на борт экипажи торпед. Задержка с приемом экипажей была умышленной, чтобы сократить время пребывания их на лодке, то есть не утомлять людей физически накануне предстоящего им исключительного напряжения сил. Кроме капитана 2-го ранга Марио Джорджини, старшего начальника при выполнении операции, на борт были приняты: водитель торпеды Альберто Францини и водолаз Альберто Качоппо; водитель Густаве Стефанини и водолаз Александре Скаппино; водитель Элиос Тоски и водолаз Умберто Руньяти; водитель Аристиде Кальканьо и водолаз Джованни Лаццарони (последние двое составляли резервный экипаж).

Переход до Александрии проходил нормально. Вечером 29 сентября «Гондар» всплыла и пошла самым полным надводным ходом, чтобы вовремя прибыть к намеченному месту выпуска управляемых торпед. Однако водителей торпед, нетерпение которых росло по мере приближения решительного момента, постигло разочарование. В полученной из Рима телеграмме говорилось:

«Английский флот в полном составе покинул базу. Возвращайтесь в Тобрук».

Горькое разочарование и бессильный гнев испытывали водители торпед, когда «Гондар» меняла курс, удаляясь от Александрии. Пребывание в этом тщательно охранявшемся районе, как, впрочем, в районе всякой военно-морской базы, было опасным. Это вскоре подтвердилось. В 20 час. 30 мин. 29 сентября во всех отсеках лодки прозвучал резкий сигнал срочного погружения. Через несколько секунд после того, как был задраен единственный остававшийся открытым во время плавания в боевой обстановке рубочный люк, лодка послушно развернулась и с чрезвычайной быстротой начала погружаться.

Брунетти, немедленно спустившись из рубки в центральный пост, объявил: «Корабль противника на расстоянии менее 800 м».

Неужели лодку заметят? Неужели ее обнаружат при помощи точных приборов поиска, которыми наука уже снабдила все английские корабли?

Этот вопрос тревожил всех членов экипажа, которые молча стояли на боевых постах, в то время как лодка, в которой они находились, быстро погружалась на максимальную глубину — 80 м. Шум винтов проходившего прямо над ними корабля, ясно различаемый ухом, не предвещал ничего хорошего. Через несколько секунд все сомнения исчезли: пять сильных взрывов, раздавшихся вблизи лодки, подбрасывали ее как листик, очутившийся во власти урагана. Внутри лодки все погружено во мрак. Экипаж спокоен. Люди готовы использовать все силы, весь свой опыт на то, чтобы выдержать неизбежное — долгий и смертельно опасный поединок. Включено аварийное освещение; исправлены некоторые приборы, поврежденные страшными взрывами; каждый на своем боевом посту следит за приборами и различными механизмами. Это не борьба людей против людей, а борьба с яростными силами моря, потревоженного подводными взрывами, Подводная лодка погрузилась на глубину 125 м; все корабельные механизмы остановлены, чтобы устранить всякий источник шума, который мог бы облегчить противнику поиск. Внутри лодки царит абсолютная тишина. Люди, затаив дыхание, стоят или присели на корточки у своих постов; они передвигаются лишь в случае крайней необходимости, выполняя приказания спокойными, бесшумными движениями. Они ждут. Это напряженная игра нервов, игра в терпение — обычная жизнь подводников в военное время. Тишина, неподвижность — единственная мера защиты от преследования противника. За его действиями следит корабельный гидроакустик, голос которого время от времени нарушает мертвую тишину: «Корабль с турбинной установкой на подходе, курс 320… приближается… приближается… прямо над нами…» Снова грохочут ужасные взрывы, которые, кажется, нельзя перенести. В клепанных швах стальных листов от ударов и огромного давления начинает просачиваться вода.

И так час за часом, в течение всей ночи. За подводной лодкой охотятся три корабля, через каждый час сбрасывается серия глубинных бомб. Экипаж с изумительным спокойствием выдерживает разгул страшных сил, борьба с ними ведется всеми возможными способами: используются аварийные средства, откачивается вода, которая уже накопилась в разных местах. Но это неравная борьба. Лодка теряет устойчивость, ее то подбрасывает вверх, то она погружается, подвсплывает и вновь догружается, становясь все менее послушной воле человека. Постепенно истощаются запасы сжатого воздуха и электрической энергии.

И вот в 8 часов утра, после 12-часовой охоты противника за лодкой, «Гондар» начинает погружаться все глубже, как кусок свинца. Кажется, что она уже не может остановиться, — видимо, это конец. Короткое совещание офицеров: жертвовать людьми бессмысленно, нужно попытаться спасти их. Начали продувать балластные цистерны, используя остаток сжатого воздуха. Хватит ли его, чтобы прекратить погружение и всплыть на поверхность? Глаза следят за стрелкой глубомера: на глубине 155 м погружение прекратилось. Сначала очень медленно, потом все быстрее лодка поднимается из глубины и затем как воздушный пузырь выскакивает на поверхность.