Александр Карцев - Шелковый путь. Записки военного разведчика

Моя жизнь, Сережа, – моя работа. Люблю ребят, борюсь, ругаюсь (увы!)… Юрка еще мал, много времени ему уделяю. Бабушка требует внимания, неустроенный дом…

Знаешь, но настроение не отчаянное – весеннее, радостное, приподнятое. Весна! Дождички и солнце съедают последний снег, пока лужи, весенняя грязь кругом. Но небо! Высокое, чистое, голубое, нежное, словно весна с неба начинается.

А у вас? Представляю тебя усталым, Сереж. У тебя должны быть другие глаза, когда вернешься. В них – известное тебе одному, ни для кого. Так что приедет ко мне другой Сережа. Я очень жду. До свидания. Я жду его.

В Женеве начались международные переговоры по Афганистану. Это внушает надежду на скорые изменения. Да, появляется надежда. Но в реальность каких-либо изменений никто серьезно не верит. Тем более скорых изменений.

А пока приходится отправлять в баграмский инфекционный госпиталь командира третьего взвода Витю Левшика. С гепатитом. Уже вторым. После первого его перевели к нам. На должность с меньшим объемом физических нагрузок. Витя – капитан. Поляк. До недавнего прошлого – командир восьмой роты. Но батальон его стоит под Джелалабадом. Там субтропический климат. После желтухи не самое лучшее место. У нас под Баграмом, особенно на Тотахане, настоящий курорт. Тем не менее курорт оказался бессилен. Витя подхватил второй гепатит. Но после второй желтухи его, скорее всего, отправят на военно-врачебную комиссию. И переведут в Союз. В Прибалтийский военный округ. Так мы думали.

Мы ошибались. После госпиталя Витя уедет в отпуск по болезни. Переболеет в отпуске третьим гепатитом. Вернется в Афганистан дожидаться документов, необходимых для увольнения с действительной военной службы по болезни. И еще через месяц умрет в баграмском инфекционном госпитале от рецидива. Не прослужив в Афгане и года. Но все это будет еще впереди.

В моем блокноте появляются новые строчки:

Чужой закат горел над перевалом. Чужие камни впитывали кровь. Мы были далеко и все же рядом От синевы заоблачных высот. С них падал снег. Не тая на ресницах Моих друзей. Он заносил следы. И вы простите: это просто иней Запорошил мои виски.

Через неделю меня вызвали в штаб батальона. С вещами. Это было что-то новенькое. Комбат приказал прибыть в кабульский Теплый Стан. С ЦБУ (центра боевого управления) 181-го полка связаться с начальником штаба армии генералом Грековым. Доложить о прибытии. Дальше я поступаю в его распоряжение. Мне сообщили позывные штаба армии и начальника штаба. И пожелали доброй охоты. У нас в племени так желают удачи. Доброй охоты на новом пути.

Я взял все свои вещи. Их у меня было совсем немного: автомат, блокнот со стихами и две гранаты Ф-1. За долгую офицерскую службу большего накопить не получилось. Правда, у меня еще была зубная щетка и бритвенный станок. Но не хотелось быть Плюшкиным. Их можно было купить в любом магазине военторга. Я оставил их на Тотахане. Всегда нужно что-то оставлять. Чтобы потом можно было вернуться. Есть на войне такая примета.

На попутной колонне добрался до Теплого Стана. С ветерком, менее чем за час. Колонна принадлежала ВАИ (военной автоинспекции), они всегда катались довольно быстро. И так же быстро связался со штабом армии. На ЦБУ стояла засекречивающая аппаратура связи (ЗАС), поэтому говорить можно было открытым текстом. Милый женский голос поинтересовался, кто беспокоит генерала, начальника штаба армии? Я постарался показаться таким же милым:

– Старший лейтенант Карпов. Из 180-го полка. Ответ не заставил себя долго ждать:

– Послушайте, лейтенант, не морочьте мне голову!

Связь была прервана. Видимо, девушка-радиотелефонист и не подозревала, что в нашей армии служат не только генералы и полковники, но даже и лейтенанты. Видимо, начальник штаба армии общался с лейтенантами нечасто. В течение четырех часов я с большим или меньшим успехом связывался с узлом связи штаба армии. На вопрос «Кто я?», отвечал неизменно: «Старший лейтенант Карпов. По приказу начальника штаба армии…». Меня ласково и не очень посылали по разным адресам. Адреса были разные, но направление, в целом, одно. Я прекрасно понимал, что достаточно представиться хотя бы подполковником. Но я не мог говорить неправду. Я не был подполковником.

– Послушайте, лейтенант, прекратите засорять эфир!

– Во-первых, я не лейтенант, а старший лейтенант…

– Ну это в корне меняет дело. Тогда соединяю.

Логика, которой придерживается при этом радиотелефонистка, мне совершенно непонятна. Хотя едва ли она существует, женская логика.

Я докладываю Грекову о прибытии. Как ни странно, он помнит о каком-то старшем лейтенанте. В ответ генерал говорит, что сейчас за мной приедут. Я вышел к контрольно-пропускному пункту и начал мечтать о том, как за мной приедет длинноногая блондинка в шикарном мерседесе. Мы поедем на пустынный пляж, и… Представить, чем мы будем заниматься на безлюдном пляже, я не успел. Из-за угла здания появился УАЗик с двумя здоровыми бугаями в афганских национальных одеждах. На УАЗике тоже были афганские номера. Фальшивые, почему-то сразу же подумал я. Номера фальшивые. Потому что уж очень фальшиво выглядели эти двое в афганских национальных одеждах. С замашками средиземноморских пиратов. С рязанскими физиономиями, на которых откровенно сияли хитрющие улыбки. Одежды можно было сменить, а такие улыбки никуда не спрячешь. Они как визитная карточка.

– Карпов?

– Я.

– Садись. Поехали.

Желания куда-либо ехать с этими подозрительными личностями у меня не было.

– Никуда я с вами не поеду.

Пиратов мой ответ немного развеселил. Они ни на мгновение не сомневались, что поеду. Живой или мертвый. Это уж как получится. Но поеду. Через мгновение я уже сидел в салоне автомобиля. А УАЗик стремительно удалялся от пункта постоянной дислокации 181-го мотострелкового полка.

Мы летели по вечерним кабульским улицам. Афганские полицейские стыдливо отворачивались при виде нашей машины. На постах ВАИ офицеры тоже не смотрели в нашу сторону. Это могло означать только одно: все они знали, что это за машина.

Почему-то эта мысль меня совсем не грела. Меня радовало другое. Пока что я был жив, и улицы, по которым мы ехали, были мне знакомы. Это была дорога к моему полку. Но до полка мы не доехали. Свернули к штабу армии. «Генерал Греков. Меня везут к нему», – мелькнуло в голове. Но я снова ошибся. Не доезжая до штаба армии, мы свернули направо. Заехали в железные ворота. На воротах не было никаких традиционных табличек. Ни номера части, ни номера полевой почты. Даже звезды не было на воротах. Лишь за забором в небо тянулись антенны дальней связи. И первый человек, которого я увидел за забором, был в советской военной форме.