Михаил Сперанский - Партизанскими тропами

Наш оперцентр созвал совещание командно-политического состава отрядов. Решено было любой ценой вырваться из окружения. Виктор Ливенцев внес предложение пойти на прорыв возле деревни Усакино, через широкую поляну, которая врезалась в лесной массив. Он доказывал, что наибольшие силы немцы выставляют в густом лесу, где партизанам легче скрываться, а там, где нет леса, их оборона может быть слабее. Все с ним согласились.

Поздним вечером отряд Ливенцева и два других небольших отряда вплотную подошли к немецкой обороне и замаскировались. А в полночь они дружно прорвались сквозь вражеские цепи. За ними последовала большая толпа жителей. Стрельбу фашисты подняли, когда основные силы уже пересекли поляну.

Через день после ухода Ливенцева наш отряд, соединившись с 208-м отрядом, который беспрерывно вел бои с северо-восточной группировкой гитлеровских войск, стал тоже готовиться к прорыву. Но мы выбрали тот путь, по которому ушла наша санчасть, - через Белый лог.

Создали две специальные ударные группы, состоявшие из пулеметчиков и автоматчиков. Первой командовал Иван Марков. Вторую возглавил Степан Григорьевич Елецкий. Кроме автоматического оружия и гранат, эти группы и основной отряд запаслись дымовыми шашками, чтобы поставить дымовую завесу и лишить гитлеровцев возможности вести прицельный огонь. В группы прорыва были выделены самые смелые и находчивые партизаны - Леонид Горбачевский, Петр Евсеев, Василий Вороненко, Владимир Градунов, Гриша Бойко, Лев Астафьев, Михаил Малахов, Иван Маковкин, Вася Копчиков, Михаил Шейко, Коля Шишкин, Петр Харьковский, Николай Нескреба, Иван Рысев, Григорий Кукушкин, Николай Дмитриенко, Михаил Синюкаев. Многие из них потом командовали взводами и ротами, а Михаил Малахов стал комиссаром отряда.

Как только наступила ночь, отряд направился к месту прорыва. Разведчики, возглавляемые Градуновым, то и дело докладывали обстановку. У немцев все было спокойно, их посты изредка постреливали и пускали ракеты, враги не ждали нашего удара.

Наконец отряд остановился. Марков увел свою группу по левой стороне лога, Елецкий - по правой. Мы со Свистуновым остались во главе полутысячного отряда, где самих партизан было не больше сотни, остальные - жители разных сел. Несмотря на такую массу людей, в отряде царила тишина. Каждый понимал, что решается судьба его собственная и всех его товарищей.

Ночь выдалась темная, тихая. Мы долго лежали в кустарнике затаившись. Иногда в небо взмывала ракета, но нас в ольшанике немцам не было видно. И вот, когда очередная ракета угасла и тьма снова стала непроглядной, в тишине, словно взрыв гранаты, раздалась команда:

- Вперед! Бей фашистов!

И штурмовые группы бросились на вражеские фланги. А лог в это время оставался свободным. Основная группа прорыва бежала по нему без выстрелов, чтобы не привлекать к себе внимания фашистов.

Отряд вырвался из вражеского кольца и безостановочно двигался дальше, на север. И уж когда мы были на значительном расстоянии от места прорыва, гитлеровцы кинулись за нами вдогонку. Это мы поняли по стрельбе, которая некоторое время следовала за нами. Но мы на эту слепую пальбу не отвечали, и фашисты нас потеряли.

Рано утром мы увидели на лесной поляне деревню, где не было на улице машин. Все с облегчением вздохнули: неужели вышли из этой страшной адской жаровни?!

Разведчики доложили, что в деревне немцев нет. Решили здесь сделать привал. Нам очень хотелось отоспаться, отдохнуть. Но необходимо было двигаться дальше. Мы взяли направление на Крупский район.

Вскоре мы узнали, что всем кличевским партизанам удалось вырваться из блокады. Многие погибли, но и каратели понесли огромные потери.

В бобруйском фашистском листке "Новый путь" сообщалось, что с партизанами в Кличевском районе покончено. Об этом Шенкендорф хвастливо сообщал и командованию группы армий "Центр".

А партизаны тем временем готовились к новым боям и в Кличевском районе, и за его пределами. Партизанское движение с каждым днем приобретало все больший размах.

"Смерть за смерть, кровь за кровь!" - было боевым девизом народных мстителей.

Партизаны в наступлении

После долгих, тяжелых переходов с боями и засадами наш отряд остановился в большом лесу на берегу тихой, обросшей лозняком да ольшаником реки Бобр, километрах в двадцати от железной дороги Минск - Москва, которую нам приказано было все время держать под прицелом.

Сразу же начали делать шалаши. Теперь они у нас получались добротными, и строили мы их быстро. Плотники приступили к сооружению землянок прежде всего для санчасти, бани и хлебопекарни. Мы давно убедились, что нам проще самим выпекать хлеб, чем просить об этом деревенских женщин. Муку нам обычно мололи из отбитого у оккупантов зерна.

И вот как только отряд остановился на постой, быстро задымила сделанная из жести пекарня, исправно снабжавшая нас лепешками. Наш пекарь Володя Щитов никогда не терял времени. Тесто у него кисло в бочках и в дороге, а напечь лепешек он мог в своей жестянке, не дожидаясь, пока печник вылепит настоящую печь. Случалось, что горячие лепешки выходили из-под рук Володи даже во время боя. Щитов до войны работал на хлебозаводе. А в отряд пришел прекрасным стрелком и страшно переживал, когда мы предложили ему организовать выпечку хлеба. "У всех настоящее дело, а я буду опять лепешечником!" - в отчаянье сказал он тогда мне. "Лепешки нам сейчас важнее твоих пуль!" - ответил я ему.

Но был случай, когда и Володя-пекарь дорвался до "настоящего дела". Как-то во время боя в лесу почувствовал я запах горелых лепешек и пошел к возку, возле которого дымилась эта жестяная "скоропечка", как ее называли партизаны. Смотрю, дым из жестяной трубы валит, и вся эта пузатая бочка чадит горелым тестом. "Убили Володю!" - сразу решил я. Посмотрел по кустарнику туда и сюда. Нету нашего пекаря... И вдруг из-за кустов выбегает растрепанный, с разорванной во всю спину рубахой Володя. На шее и на плече кровь, левая рука тоже в крови, но правой он потрясает своей винтовкой и в восторге кричит:

- Товарищ комиссар! Уложил я его одним выстрелом. Офицера! Я его с пекарной телеги увидел. А ребятам, что там, в канаве залегли, его не было видно. Ну я выбежал из-за кустов, р-раз!

- Ты ранен! - кричу ему, чувствуя, что не унять его восторга. И подхожу с перевязочным пакетом.

- Проклятый фашист, лепешки из-за него пропали! - И, не обращая внимания на мой пакет, Володя подбежал к печке и начал вытаскивать, спасать наполовину сгоревшие лепешки.

...А сегодня лепешки начали раздавать через каких-нибудь полчаса после остановки.

Поблизости от нас расположился отряд Изоха. Должны были подойти и другие кличевские отряды. И это нас радовало. Соседство с другими отрядами укрепляло веру в себя.