Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений

О, колосс далекий, Сириус лучистый!
Ты струишь потоки пламенного света,
И пройдя пространство, свет твой золотистый
Льется на земного юного поэта.

В светлые минуты редких вдохновений,
Приближает душу к небу свет твой чистый,
Дай же мне побольше творческих мгновений,
О, колосс далекий, Сириус лучистый!

Рака в буром сарафане
Запрягли в бутылку с водкой,
И запутавшись в тумане
Поскакал он рысью ходкой.

Галку с книгой и лопатой
Натравили на Венеру,
Но она, набившись ватой
Проглотила соли меру.

Перед вошью с длинным носом
Скачет печь на сковородке,
И глазам ее раскосым
Предлагает бровь селедки.

Положили поезд в небо,
Там свои клыки он точит,
И схватив Луну из хлеба
Погасить ей Солнце хочет.

На яйцо крутое всмятку
Возложили порученье:
Отыскать в лесу перчатку
Из миндального печенья.

Сквозь громаду свинцовую туч
Проскользнув на минуту одну
Ослепительный солнечный луч
В голубую проник глубину.

Заиграла морская волна,
И под этим случайным лучом
Жизнь воды пробудилась от сна
И забила горячим ключом.

Но громада свинцовая туч
Задавила собой небосвод,
И погас яркий солнечный луч
На лазурной поверхности вод.

Над душистой веткою березы,
Тихой ночью ласковой весны,
В воздухе прозрачном реют грезы
И витают сладостные сны.

В синеве безоблачного свода
Кротко блещет звезд лучистый рой,
Задремала юная природа,
Нежася весеннею порой.

Шелестят деревья лаской мая,
Еле плещет сонная волна,
И вся ночь таинственно-немая
Красоты чарующей полна.

Камилавкин Нил Иваныч,
Человек довольно тощий,
В темной комнате храпит;

Он изрядно выпил на ночь,
Поругался с толстой тещей
И женою был побит.

И теперь средь ночи темной,
На диване мягком лежа,
Видит он ужасный сон:

Перед ним сидит огромный
В горделивой позе дожа
Чорт забравшийся на трон.

Он с рогами на затылке,
Хвост как ржавая веревка,
Козьей шерстью весь оброс,

И глотая из бутылки,
В то же время очень ловко
Ковыряет пальцем нос.

Нил Иваныч испугался
Увидав так близко чёрта
И с испугу заорал,

Чёрт смышленым оказался,
Откусил кусок от торта
И куда-то вдруг удрал.

Но спустя одно мгновенье
Он назад вернулся смело,
Приведя чертовок рать,

И в порыве озлобленья
Камилавкинское тело
Принялись они щипать.

Нил Иваныч пробудился,
Но душою содрогался,
Вспоминая страшный сон,

И ужасно удивился,
Разглядевши, что валялся
На полу под креслом он.

За рекой зарницы робко трепетали,
Розовой полоской гас закат вдали,
Липы ароматом сладостно дышали
И струился слабый запах от земли.

Мы с тобой вдвоем укрылися в аллее,
Изнывая, пел над нами соловей,
И еще прекрасней, и еще милее
Ты была под сенью липовых ветвей.

Словно утомившись ветер стих мятежный,
Слышалось журчанье полусонных струй.
В этот вечер летний, в этот вечер нежный
Прозвучал наш первый тайный поцелуй.

А вдали, бледнея, гас закат чудесный,
Загорались звезды в темных небесах;
Целовал я жадно ротик твой прелестный
И тонул в твоих мерцающих глазах.

Деревья буйный ветер клонит,
Срывая блеклый их наряд,
И в мрачном небе тучи гонит
Без устали за рядом ряд.

Луга и нивы опустели,
Чернеет мокрая земля,
И скоро жуткий вой метели
Встревожит тихие поля.

Река оденется покровом
Из льда, а следом и сама,
С своим дыханием суровым,
Придет трескучая зима.

Тихо плещет река
Неспокойной волной,
Догорает далекий закат;
В вышине облака
Бесконечной толпой
Торопливо и плавно скользят.

Молодая весна
Напоила поля
Благовонным дыханьем цветов,
И под ласкою сна
Задремала земля,
От дневных отдыхая трудов.

Вот запел соловей,
И опять тишина,
И осилить тоску мне не в мочь…
Из-за груди полей
Выплывает луна,
Озаряя весеннюю ночь.

Летней негой ночь нас опьянила…
До рассвета мы вдвоем блуждали,
А из синей беспредельной дали
Нам сияли вечные светила.

Наши души полные любовью,
Трепеща, стремилися друг к другу
И я обнял милую подругу
Распаленный вспыхнувшею кровью.

Нежный взор ее светился лаской,
И высоко грудь ее вздымалась;
Эта ночь блаженства показалась
Мне чудесной незабвенной сказкой.

Все вокруг любовь заворожила,
Лишь сердца порывисто стучали,
А из синей беспредельной дали
Нам сияли вечные светила.

Раз гуляя по Петровке
Сидор Карпыч увидал,
Что к хорошенькой блондинке
Пристает один нахал.

Сидор Карпыч возмутился,
Как индюк надулся злостью,
И к нахальному субъекту
Подошел, махая тростью.

И нахмурив грозно брови,
Чтоб внушительнее стать,
Он сказал: «Не смейте, сударь,
К честным дамам приставать!

Извинитесь перед нею
Вы сейчас без промедленья,
А не то я Вас в лепешку
Превращу в одно мгновенье!..»

После этих слов суровых
Неизвестный господин
Наутек скорей пустился,
Видя в том исход один,

Чтоб избегнуть наказанья,
Ибо дамочка-плутовка,
Убоявшися скандала,
Вдруг исчезла очень ловко.