Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений

Я путь начну уверенной ногой,
Не затеряюсь в праздном разговоре,
Не запылюсь в презрительном укоре,
Миную пруд с гниющею тоской.

С заботою и ласкою какой
Мне поутру затеплят небо зори,
А ночью звезды в бдительном дозоре
Постерегут мой праведный покой.

Кто всем родной, всему по-детски верит,
Не верстами, а чувствами измерит
Тот скудные житейские пути;

Черти спираль, стрижей горластых стая,
Ржаная нива, зыбься и цвети,
Мне суждена дорога золотая.

Мне суждена дорога золотая,
Сама судьба со мною заодно;
Моя любовь не лунное вино,
А влага солнца изжелта-густая.

В лучах светил сияющих не тая,
Не отраженным светом ей дано
В душе ко всходу пробуждать зерно,
А собственным, немеркнущим, блистая.

Не алый дым, не розовый угар,
Она мне тот благословенный дар,
Не уберечь которого не смею

От суеты неугомонных дней,
И, нежная и в ненависти, ею
Моя душа теперь еще нежней.

Моя душа теперь еще нежней,
Еще прозрачней, глубже и певучей;
Тяжелый мрак уплыл с гнетущей тучей
И лопнули объятия ремней.

И дышится желанней и вольней
8 последний шаг прозревшему над кручей,
Настигнутому молнией летучей,
Обрызганному россыпью огней.

Кто много дней по зыби волн зеленых,
Изменчивых и горько-просоленных
Вел наугад свой ненадежный бриг,

Тому любовь не пристань ли святая?
Она ему вдвойне милей в тот миг,
Когда благоухает, расцветая.

Когда благоухает, расцветая,
Душа омытая дождем любви,
Прошедшего на память не зови,
Оно душе, что розам пыль пустая.

О будущем восторженно мечтая,
Лишь настоящее благослови,
Его цветы раскрывшиеся рви
Пока они цветут, не облетая.

О, я обрел давно желанный кров!
Уединенье тихих вечеров
Воспоминаньями я не нарушу;

Мне миг поет: Над прошлым не косней,
Пусть напоит возжаждавшую душу
Любовь весной повеявшая в ней.

Любовь весной повеявшая в ней,
В моей душе, ее обогатила;
Ей вновь дана особенная сила,
Чтоб каждый миг прочувствовать полней.

Ни сумерек, ни мрака, ни теней
Там не найти, где зоркое светило
Все тайники насквозь позолотило,
Все уголки представило ясней.

С такой душой всему пойду навстречу,
Всем улыбнусь и каждому отвечу,
Утешу всех, прощу всем, все приму

От райских гимнов до проклятий ада,
Ведь предназначен целый мир тому, —
Кому дана блаженная награда.

Кому дана блаженная награда,
Мед знойных уст и свежесть нежных рук,
Тот замыкается в чудесный круг,
Где милый образ – верная отрада.

О, сладкий сон хмельного винограда,
Ты опьянил негаданно и вдруг,
Еще вчера я был веселью друг,
А нынче сердце тишине лишь радо.

Воскресший, просветленный и другой,
Я путь начну уверенной ногой,
Мне суждена дорога золотая;

Моя душа теперь еще нежней,
Когда благоухает, расцветая,
Любовь весной повеявшая в ней.

О нищета, убожество и тлен!..
Не развязать запутавшийся узел;
Еще не кончен допотопный плен,
А тусклый день уже ресницы сузил.

В неизмеримый загнаны закут
Справляем шумно Пирровы победы,
А у ворот безмолвно стерегут,
Как хищники прожорливые, беды.

Трясина лжи засасывает нас,
Лишь жалкий бред великие миражи,
И гулко бьет одиннадцатый час
Над призраком злокачественной блажи.

Татарин
Якерин
Бездарен
Как мерин.

Как долог путь с Арбата до Землянки!..
По бесфонарным улицам столицы,
Ногам набегавшимся вдоволь за день,
Удастся ли до дома добрести?
И с силою собравшися последней,
Лечу вперед с возможной быстротою,
Встревоживая гулкими шагами
Насторожившуюся тишину.

И вновь рассудок строго вопрошает:
«Зачем еще провел бесплодно вечер?
Ужели жизнь дарована поэту,
Чтоб еженощно в клубе он торчал?!.»
И в голове жужжат как пчелы мысли,
Им нет конца, как нет конца экспромтам
Тщедушного поэта Короткова,
Которые он пишет три часа.

Не оценить мне глубины и силы
Поэзии Максима и Тараса,
И не понять работы плодотворной
В правлении В. П. Федорова;
Лишь имена: Мареев, Злотопольский,
Манухина и Лада Руставели
Мне говорят, что стоит жить на свете,
Когда в Москве есть «Малый Особняк».

Невозмутимый как философ,
Я скромно коротал свой век,
Но здесь какой-то человек
В записке дал мне ряд вопросов.
Лишь на один из них сейчас
Отвечу строками сурово,
Начав их без четверти час
И кончив пять минут второго.
Рубя слова как дровосек,
В конце воскликну я невольно: —
«Будь человеком, человек,
И этого вполне довольно!..»

Мы забываем нежные слова
В тот миг, когда любовь уже готова
Сплести их в пенистые кружева
Признания и бреда золотого.

Но расставаясь в следующий час
Нам чувствовать дано, что неизбежно
Воспоминанья будут мучить нас
О неуменьи высказаться нежно.

О, ранней осени пора!..
О, эти поздние прогулки!..
В скиту удары топора
Вдвойне отчетливы и гулки.
Склонился на бок дряхлый вяз
У монастырского забора,
И шлейф лохматых туч увяз
В вершинах пасмурного бора.
Как и вчера, нам повезло,
Как и вчера, мы – только двое,
И льет настойчиво и зло
Тяжело-острый запах хвоя.
Как и вчера, твой дрогнет рот,
И вспыхнут грани в изумруде,
Когда нас примет поворот
И я коснусь прохладной груди.