Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений

Средь неугомонной
Лирики советской,
Мыслями казенной,
А по форме детской,
Эта книга, Петро,
Будет, вероятно,
Чистотою метра
Всем весьма приятна.

Нам ли ждать признанья масс
В эти дни лихих шарманщиков,
Гармонистов на заказ
И казенных барабанщиков.

К Музам мы уйдем в приют,
Пусть заученные арии
Оглушительно поют
Мужички и пролетарии.

Пусть мешает нашим снам
Удалая безголосица,
Так же звезды светят нам,
Так же сердце к сердцу просится.

Разве может замолчать
Даже в сумраке забвения
Тот, на ком лежит печать
Золотого вдохновения?..

Я теперь ту жизнь уже забыл,
Но телесной памятью тревожим,
Я не сомневаюсь в том, что был
Самым чистокровным краснокожим.

О, мой бравый капитан Майн-Рид,
Прежний дух во мне не убывает,
Я смеюсь над тем, кто говорит,
Что чудес на свете не бывает.

В это время странное, когда
Жизнь должны устраивать мы сами,
Не скучая вовсе без труда,
Я могу бездельничать часами.

Никаким восторгом не горя
И не суетяся бестолково,
Я – поэт с душою дикаря
Должен жить средь гвалта городского.

Брежу я величием равнин
Без газет, трамваев и милиций,
И чужого вместо: «гражданин»,
Часто называю: «бледнолицый!»

А когда мерещится мне бой,
Или кровь томится по пассатам,
Тянется рука сама собой
К головам не в меру волосатым.

Эх ты, жизнь – одна сплошная снедь!
Как и чем тебя я подытожу,
Если мне приходится краснеть
За свою теперешнюю кожу?..

Ах, Иван Никанорыч, я рад
Сделать свой поэтический вклад
В богатейшую Вашу коллекцию;
Ознакомьтесь с «Прохладой» сейчас,
А в дальнейшем прочтите для масс
О поэте Минаеве лекцию.

Алексеич Алексей
По фамилии Демидов,
Вероятно в жизни сей
Вы видали много видов.
Много разных петухов
Кукарекало Вам в уши,
Но, я знаю, для стихов
Вы душой не стали глуше.
Потому надеюсь я,
Что мой первенец «Прохлада»
Вами примется в друзья
И оценится как надо.

Вот Вам, Бутягина Варвара,
«Прохлада» чистая моя,
В ней нет советского угара,
Как нет и нудного нытья.
Она рукой поэта строго
Очищена от шелухи,
Чтоб всем была ясна дорога
Сквозь эти ясные стихи.
Я не лирический повеса,
Не стихотворная шпана,
И я надеюсь, поэтесса,
Что будет близкой Вам она.

Надежда Георгиевна,
Внимательно и понемногу
Читайте «Прохладу», она —
Хорошая книга, ей-Богу!
А если кой-что наизусть
Вы выучите, то, поверьте,
Забудете всякую грусть
От этого часа до смерти.
Не тронет вас жизненный зной,
И Вы в поэтическом раже
За книгу, при встрече со мной,
Меня поцелуете даже.

Семнадцать Вам, мне тридцать лет,
Вы в мире гостья, я прохожий,
Вы – музыкантша, я – поэт,
Как-будто мы ничем не схожи.

Но пусть судьбою суждено
Нам угождать различным вкусам,
У нас есть общее одно:
Мы с Вами оба служим Музам.

Милый Саша, друг любезный,
Вот тебе «Прохлада», на!..
Пусть не будет бесполезной
Для души твоей она.
Здесь не красно и не хмуро, —
Ни станка нет, ни сохи;
Это вовсе не халтура,
А серьезные стихи.
Потому такая пища
Не насытит нынче масс,
Но, я думаю, дружище,
Ты вернешься к ней не раз.

Я – двадцатого века московский поэт, —
Не могу распроститься с мечтою упорной,
Что когда-нибудь, пусть через тысячу лет,
Мое сердце забьется под кожею черной.

Я не жизнью теперь – прозябаньем зову
Этих дней и ночей суетливую стаю,
А тогда мне удастся свершить наяву
Все, о чем я сейчас лишь бесплодно мечтаю.

Хорошо, например, без житейских забот,
Насладившись как следует жирной добычей,
Под тропическим солнцем набитый живот
Согревать, не боясь никаких неприличий.

И заранее выбрав из дюжины жен
Двух, которые к ласкам особенно падки,
В те минуты, когда ты в мечты погружен,
Их заставить слегка щекотать тебе пятки.

Хорошо не выслушивать глупых мудрил,
Пересчитывать звезды и веровать в Бога,
А из всех окружающих только горилл
Уважать и побаиваться немного.

Пусть мне скажут: «Да это – горячечный бред,
Это не поэтично и не современно!..»
Разве я виноват, что московский поэт
С удовольствием бы превратился в бушмена?

Как всегда без пышных фраз
И не сладок как амурик,
Эту книгу я сейчас
Отдаю Вам, милый Рюрик.

В ней покой и тишина,
Зыбь теней и блики света,
Пусть обрадует она
Настоящего поэта.

Для чего, какого черта
Средь актерских обдувал,
Две недели я в АЗОРТО
Даром время убивал?

Получить за службу где там?!.
Мы довольны быть должны,
Что с трудом смогли при этом
Сохранить свои штаны.

Соня, грусть свою рассей,
Что подобно домоседу,
На страницах книги сей
Я в Австралию не еду.
Здесь лишь звездные края,
Да любви земной вериги,
А экзотика моя
Будет в следующей книге.