Ямвлих - О Пифагоровой жизни

(214) О мужестве уже много говорилось в этой книге, — это, например, замечательные поступки пифагорейцев в истории о Тимихе, тех, кто решился умереть, но не нарушить запрет Пифагора относительно бобов, и другие поступки, свидетельствующие о таком образе действий, а также благородные деяния самого Пифагора, которые он совершил, путешествуя повсюду один, подвергаясь тяжелым испытаниям и опасностям, приняв решение оставить родину и жить на чужбине, свергая тирании и устанавливая порядок в объятых смутой полисах, даруя им свободу взамен рабства и прекращая беззаконие, ниспровергая дерзость и препятствуя гордецам и тиранам. С одной стороны, он был кротким наставником для людей справедливых и культурных, с другой — изгонял из своего общества людей необузданных и дерзких, запрещая им давать наставления, и первым он охотно помогал, вторым же всеми силами противодействовал. [178]

(215) Итак, можно привести множество примеров таких поступков, которые часто удавались Пифагору, но самым замечательным является то, что он сказал и сделал с неотразимой откровенностью при встрече с Фаларидом [179]. Когда его держал у себя жесточайший тиран Фаларид, с ним вступил в общение мудрый муж по имени Абарид, родом из гиперборейцев. Абарид пришел ради того, чтобы беседовать с Пифагором, и задавал вопросы преимущественно о божественных предметах: о статуях богов, о правильном почитании богов, о божественном предопределении, о том, что происходит на земле и на небе, и о многом другом.

(216) Пифагор, как это было в его характере, отвечал ему с большим пророческим воодушевлением и со всей правдивостью и убедительностью, так что привлек к себе слушателей. Фаларид во время этой беседы, воспылав гневом к Абариду, хвалившему Пифагора, и к самому Пифагору, осмелился произнести в адрес самих богов ужасные проклятия, которые мог позволить себе только такой муж. Абарид же поблагодарил за это Пифагора, а потом расспросил у него о том, как все управляется небесами и зависит от небес, а также от многих других вещей и от действия жертвоприношений. Абарид, не считая Пифагора, учившего о таких вещах, шарлатаном, необычайно восхищался им, как богом. В ответ на это Фаларид отверг искусство прорицания, а также священнодействия, открыто совершающиеся в храмах.

(217) Абарид же перевел разговор с этих предметов на всем очевидные вещи: он ссылался на чудесную и божественную помощь в безвыходных ситуациях: в невыносимых войнах, при неизлечимых болезнях, при гибели урожая, во время мора и в подобных тяжелейших и ужасных ситуациях, и пытался убедить Фаларида, что существует божественное провидение, превосходящее любые чаяния и силы человека. Но Фаларид и на это отвечал так же бесстыдно. Тогда Пифагор, подозревая, что Фаларид собирается предать его смерти, и вместе с тем зная, что ему не суждена смерть от Фаларида, стал говорить авторитетно. Глядя на Абарида, он сказал, что переход с неба в воздушные слои и на землю происходит от природы.

(218) Он также рассказал хорошо всем известные вещи о связи всех явлений с небом и ясно показал, что у души есть свобода выбора, затем подробно рассказал о совершенной деятельности рассудка и разума. После этого он откровенно говорил о тирании, о всяческих преимуществах, приобретенных благодаря случаю, о несправедливости и всяческом человеческом корыстолюбии, убедительно разъяснив, что все это ничего не стоит. Вслед за тем он произнес боговдохновенное наставление о наилучшем образе жизни, энергично противопоставил его наихудшему, ясно раскрыл правду относительно природы души, ее способностей и состояний. Самое замечательное то, что он показал, что боги невиновны в зле и что все болезни и все проблемы физического состояния есть результат распущенности. Он раскритиковал писателей и поэтов за ту ложь, которую они говорили в мифах. Затем, изобличая Фаларида, он стал наставлять его и показал, сколь велика и обширна власть небес на примере ее проявлений. Что касается наказания по закону, то он представил множество подтверждений тому, что оно совершается правильно. Он ясно показал различие между людьми и другими живыми существами, со знанием дела рассуждал о заключенном в человеке разуме и его внешнем выражении, дал совершенное представление об уме и происходящем от него познании.

(219) Он дал исключительно полезные наставления по многим другим нравственным вопросам, связанным с ними, касающимся того, что является в жизни благом, и очень кстати добавил дополняющие их увещевания и запреты относительно того, чего не следует делать. И самое главное: он провел различие между тем, что делается по воле судьбы, и тем, что делается согласно уму, сказал много мудрых мыслей о демонах и бессмертии души. Но это уже требовало бы другой манеры изложения, а то, о чем уже говорилось, вполне в духе проявляемого им мужества.

(220) Ведь если он, оказавшись в этих ужасных обстоятельствах, показал философствование с твердым рассудком, с полным самообладанием и стойко защищался в суровых обстоятельствах и если к тому, кто подвергал его опасности, он проявил самостоятельность и откровенность, то это значит, что он с полным презрением относился к тому, что считается страшным, как к вещам, не заслуживающим внимания. И если тогда, когда с обычной точки зрения ему угрожала смерть, он полностью пренебрегал ею и не обращал внимания на грозящую опасность, то, как я полагаю, ясно, что он совершенно не знал страха смерти. И еще более благородный по сравнению с этим поступок совершил Пифагор, когда он побудил свергнуть тиранию Фаларида и обуздать тирана, который принес бы непоправимые беды людям, и освободил Сицилию от жесточайшей тирании.

(221) То, что именно он совершил это, подтверждают и оракулы Аполлона, гласящие, что власть Фаларида будет свергнута тогда, когда его подданные станут более могущественными, более единодушными и объединятся друг с другом, что и случилось, когда там был Пифагор, и благодаря его указаниям и наставлениям. Но еще большим доказательством служит то, когда это произошло: именно в тот день, когда Фаларид угрожал смертью Пифагору и Абариду, он сам был убит заговорщиками. Подтверждением сказанного следует считать также то, что случилось с Эпименидом.

(222) Эпименид, ученик Пифагора, когда какие-то люди собирались его убить, призвал Эриний [180]и богов-мстителей и заставил заговорщиков перебить друг друга, и так же, как представляется, и Пифагор, помогая людям по примеру справедливости и мужества Геракла, для пользы людей наказал и предал смерти того, кто поступал высокомерно и жестоко, и он совершил это посредством самих оракулов Аполлона, с которыми по своей природе он был связан с рождения. Мы сочли достойным вспомнить по этому поводу тот замечательный успех, который имело его смелое поведение.