Петр Люкимсон - Моисей

Но давайте теперь вспомним о том, что речь шла, как уже было сказано, о самой активной и агрессивной части народа, безжалостно расправлявшейся с любым, кто осмеливался высказать несовпадающую с их мнением точку зрения. Как раз эти люди уже доказали, что готовы убить любого инакомыслящего, и тем самым подавили любую свободу мысли, ввергли всех несогласных в состояние страха. Нет никакого сомнения, что после убийства Хура для одержания полной идеологической победы они не остановились бы и перед убийством Моисея. Таким образом, даже если смотреть на все происходящее глазами атеиста, у Моисея после того, как он сжег золотого тельца, были поистине считаные минуты на то, чтобы спасти свою жизнь и защитить саму идею монотеизма. Не крикни он: «Кто за Господа — ко мне!» — не откликнись на этот призыв левиты, и лежать бы ему за лагерем рядом с Хуром, после чего еврейский народ уже никогда не смог бы осуществить свою миссию по привнесению в мир света монотеизма.

Следовательно, отдав приказ убивать всех участников языческого священнослужения, Моисей принял, безусловно, жестокое, но единственно верное решение.

Главное же событие, произошедшее в те далекие от нас дни в Синайской пустыне, заключается, по мнению комментаторов Библии, в рождении еврейской нации. Сами условия этого рождения определили ее уникальность, непохожесть судьбы евреев на судьбы всех остальных народов планеты. Вспомним, что в основе формирования любого народа лежит не только генетическое родство его представителей, но и общая территория, на которой тот или иной народ формировался в течение как минимум столетий, возникшая за эти столетия общая национальная культура (хотя бы на уровне фольклора) и, само собой, общий экономический рынок, налаженные экономические связи.

Зарождение еврейского народа происходит в безжизненной пустыне. У него еще нет земли, которую он называл бы родиной — ее тогда лишь предстояло завоевать. У него нет и своей национальной культуры — за столетия рабства евреи восприняли египетскую культуру, от которой им предстояло решительно отказаться. И уж само собой, еще нет ни экономики, ни тем более экономических связей. Да, они верят, что происходят от общих предков, но это еще не делает их единым народом — с этой точки зрения едиными с евреями можно объявить моавитян, аммонитян, арабов, эдомитян и другие семитские племена, населявшие в древности Ближний Восток, — ведь у всех у них общие предки!

Значит, единственное, что на том, раннем этапе истории действительно объединяло евреев и превращало их в единый народ, была религиозная идея, вера в Синайское откровение, в заключенный с Богом союз и необходимость следовать Его законам. Таким образом, в сознании евреев, в отличие от представлений большинства народов, их национальная и религиозная принадлежность представляет собой единое целое, неразделимый сплав. Еврей, поменявший веру, с точки зрения иудаизма, еще остается по крови евреем, но вот его дети — если они не вернулись к вере предков — евреями уже не считаются. В то же время тот, кто не еврей, но заявил о своем желании принять иудаизм, считается таким же евреем, как и все остальные, а его дети становятся евреями уже и по крови, и по праву рождения.

Этим в значительной степени объясняется то, что даже после своего изгнания с обетованной исторической родины евреи не растворились среди окружавших народов, а сумели сохранить национальную и религиозную самобытность. Не случайно один из еврейских философов заметил, что после изгнания евреев из Палестины их родиной стала Тора, то есть книга, известная в христианстве как Ветхий Завет. И, вне сомнения, такое понимание нации у евреев было заложено именно Моисеем, одаренным религиозным и политическим предвидением.

Согласно мнению большинства комментаторов, сразу же после сообщения Моисеем вести о прощении Богом Своего народа он объявил о сборе пожертвований для строительства Переносного храма.

Этот Храм призван был сыграть роль того самого святилища, которое давало бы народу столь необходимое зримое ощущение существования Бога и напоминало бы о союзе с Ним; о том, что Он неизменно хранит еврейский народ. При этом, если учесть, что у евреев еще не было своей земли и они вели кочевой образ жизни, Храм должен был легко разбираться, когда еврейский стан снимался с места, относительно легко переноситься и быстро собираться на новом месте. Именно такой уникальный Храм, как мы увидим, удалось создать Моисею вместе с собранными им народными умельцами, согласно Библии, вдохновляемыми во всех своих действиях самим Богом.

Однако прежде чем приступить к строительству Переносного храма, Моисей объявляет сбор пожертвований на его сооружение. При этом каждый мужчина старше двадцати лет должен был дать обязательное пожертвование в половину шекеля серебра, то есть не деньги (денег в нашем современном понятии тогда ни у евреев, ни у других народов этого региона не было), а кусочек серебра весом 11,4 грамма.

Помимо этого, все — и мужчины, и женщины — призывались дать на строительство Храма золото, серебро, медь, дерево, крашеные льняные и шерстяные ткани, шкуры различных животных. Объем этого дара не ограничивался — каждый мог дать столько, сколько пожелает его сердце.

У сбора приношений, как разъясняет Библия, было сразу несколько целей.

Во-первых, чтобы построить Храм, они действительно были необходимы. При этом Моисей вновь предстает перед нами подлинным революционером. Он собирает средства на эту постройку не с помощью введения обязательного налога (такой налог вроде бы есть, но он смехотворно мал — всего полшекеля серебра, и предназначен, как будет сказано ниже, в основном для другого), а именно за счет добровольных пожертвований со стороны всего народа.

Таким образом, строительство главной национальной святыни он сделал не единоличным делом правителя, а делом общенародным, и сам Храм вместе со всеми внутренними атрибутами воспринимался теперь именно как общенациональное достояние. Это, безусловно, способствовало укреплению ощущения единства нации и восприятия каждым евреем самого себя и каждого соплеменника как неразрывной части некого единого национально-религиозного коллектива.

Принесение добровольных даров и уплата половины шекеля серебра рассматривались Моисеем и как способ искупления народом греха золотого тельца — так же, как они жертвовали свое золото на создание этого идола, они должны были пожертвовать на создание Храма во имя Единственного Бога.

Это было прекрасно понято и самим народом, который жертвовал необычайно много и охотно — пока не стало ясно, что пожертвований вполне достаточно, и их сбор было решено прекратить: