Фридрих Вильгельм Меллентин - Бронированный кулак вермахта

Наступление началось в ночь с 30 на 31 августа. Вестфаль в то время уже вернулся из отпуска по болезни и приступил к своим обязанностям первого офицера штаба. Роммель взял Вестфаля с собой на командный пункт; я остался во втором эшелоне штаба около Сиди-Абд-эр-Рахман и поэтому могу говорить о ходе сражения только на основании различных источников.

Чтобы обогнуть фронт 8-й армии южнее Карет-эль-Абд, необходимо было проникнуть через плотный минный пояс, который англичане создали вплоть до впадины Каттара. С самого начала наступления встретились трудности, так как минные поля оказались намного более совершенными, чем мы представляли, а английские прикрывающие подразделения нанесли большие потери группам разминирования. Это расстроило все наши планы, а Монтгомери получил достаточно времени для перегруппировки своих войск. Английская авиация бомбила проходы в минных полях; генерал Неринг, командир Африканского корпуса, был ранен во время воздушного налета, а генерал фон Бисмарк, талантливый командир 21-й дивизии, был убит при минометном обстреле. На рассвете 31 августа Африканский корпус все еще блуждал на минных полях, тогда как по расчетам Роммеля он уже должен был продвигаться на север к кряжу Алам-Хальфа.

Одно время Роммель начал было склоняться к тому, чтобы прекратить наступление, но когда Африканский корпус под решительным руководством Байерлейна преодолел минные поля и значительно продвинулся к востоку, он решил продолжать его. Весь день бушевала сильная песчаная буря, и хотя она затрудняла движение, но в то же время сильно препятствовала действиям английских бомбардировщиков. По пути к Алам-Хальфе Африканский корпус встретил очень зыбкие пески, что вызвало дальнейшую задержку и большой расход горючего. В своей книге «Operation Victory» (p. 148) генерал де Гинган рассказывает, как на ничейной земле английская разведка подсунула нам фальшивую карту местности; я могу подтвердить, что эта карта была принята за достоверную и выполнила свое назначение, заставив Африканский корпус пойти по неправильному пути [153] Исследование показывает, что в действительности влияние этой карты на маневр немцев было незначительным. Надо иметь в виду, что заслуга в победе англичан под Алам-Хальфой частично принадлежит генералу Хорроксу, который незадолго до этого принял командование 13-м корпусом на южном фланге. — Прим. англ. ред. .

Лишь к вечеру 31 августа Африканский корпус смог начать атаку Алам-Хальфы. Кряж обороняли 44-я пехотная дивизия и 22-я бронетанковая бригада; ее тяжелые танки «Грант» были вкопаны в землю и поддерживались мощным артиллерийским огнем. Африканский корпус предпринял решительную атаку при поддержке пикирующих бомбардировщиков; впереди шли новые танки T-IV. Их 75-мм пушки с большой начальной скоростью снаряда нанесли значительные потери английским танкам, но оборона была слишком сильна, и атака успеха не имела.

Транспортные автоколонны на пути через минные поля подвергались весьма чувствительным атакам 7-й бронетанковой дивизии с юга и востока, а в ночь с 31 августа на 1 сентября биваки Африканского корпуса подверглись сильной бомбардировке. К утру 1 сентября осталось так мало горючего, что Роммелю пришлось атаковать Алам-Хальфу только одной 15-й танковой дивизией. Было ясно, что фронтальная атака имеет мало шансов на успех, а при других обстоятельствах Роммель, конечно, повернул бы к востоку и постарался при помощи маневра принудить англичан оставить свои позиции. Однако недостаток горючего исключал всякую подобную попытку.

Монтгомери сосредоточил у Алам-Хальфы 10-ю бронетанковую дивизию и имел в этом важном районе до 400 танков. Атака 15-й дивизии потерпела неудачу, английская артиллерия непрерывно била по Африканскому корпусу, а непрекращающиеся налеты авиации вызывали очень серьезные потери. Горючее было на исходе, а танковая дивизия без горючего немногим лучше груды металлического лома. Вопрос о захвате Алам-Хальфы и прорыве к берегу отпал, само существование Африканского корпуса было под угрозой. Весь день 1 сентября танки стояли неподвижно, не в состоянии ни наступать, ни отступать, подвергаясь непрерывному артиллерийскому обстрелу и воздушным бомбардировкам.

Утром 2 сентября Роммель решил начать отход, но недостаток горючего не позволил в течение дня отвести большее количество частей, и Африканскому корпусу пришлось оставаться на месте под непрекращающимися ударами бомб и снарядов. Обстоятельства были чрезвычайно благоприятными для контрудара англичан, но Монтгомери не предпринял никаких шагов, если не считать беспокоящих действий 7-й бронетанковой дивизии к северу и западу от Карет-эль-Химеймат.

3 сентября ударная группа Роммеля полным ходом отходила к западу: мы оставили 50 танков, 50 полевых и противотанковых орудий и около 400 поврежденных автомашин. Ночью новозеландская дивизия атаковала в южном направлении на Дейр-эль-Мунассиб, но после упорного боя была остановлена. К 6 сентября сражение закончилось; единственным утешением было то, что мы продолжали удерживать имеющие большое значение английские минные поля на южном участке фронта.

8-я армия имела все основания радоваться этой победе, уничтожившей нашу последнюю надежду достигнуть Нила и показавшей, что англичане значительно усовершенствовали свою тактику. Руководство сражением со стороны Монтгомери характеризуется весьма умелыми, хотя и чересчур осторожными действиями, которые следуют лучшим традициям английского военного искусства и во многом напоминают некоторые победы Веллингтона. Не подлежит сомнению, что он сознательно не использовал блестящую возможность отрезать и уничтожить Африканский корпус, когда тот 1 и 2 сентября был не в состоянии двигаться. Монтгомери оправдывается ссылкой на общую обстановку и необходимость подготовки широкого наступления и замечает: «Уровень подготовки соединений 8-й армии был таков, что я не считал возможным опрометчиво бросить их на врага» [154] Lord Montgomery of Alamein. El Alamein to the River Sangro. Hutchinson, 1948. . Несомненно, это убедительные доводы, но чувствуется, что репутация Роммеля и его общепризнанное мастерство в нанесении контрударов имеют прямое отношение к проявленной Монтгомери осторожности.

Четыре месяца я болел тяжелой формой амебной дизентерии.

К началу сентября в штабе Роммеля без меня уже могли обойтись, и наш врач настойчиво рекомендовал мне улететь в Германию. Вестфаль, которого я замещал в должности первого офицера штаба с июня 1942 года, теперь вернулся, а кроме того, был назначен новый третий офицер штаба майор Цоллинг, уже два месяца занимавший эту должность.