Фридрих Вильгельм Меллентин - Бронированный кулак вермахта

Правда, русские могли восполнить понесенные потери, но боевые качества непрерывно подходивших из района Киева пополнений были невысокими. Приближался день, когда у русских не осталось бы больше никаких резервов.

Это обстоятельство имеет очень важное значение, так как показывает, чего можно было бы добиться на Восточном фронте, если бы у руководства германскими вооруженными силами находился не Гитлер, а такой человек, как Манштейн. Даже после провала наших наступательных операций 1941–1942 годов — причем надо сказать, что мы вряд ли потерпели бы эти поражения, если бы наша стратегия стояла на должной высоте, — ни в коем случае нельзя было считать войну с Россией проигранной. Критической точкой явился октябрь 1942 года, когда 6-я армия еще без труда могла быть эвакуирована из района Сталинграда. Осторожные и осмотрительные действия, сочетавшие стратегические отступления и тактические наступательные действия, изматывали бы крупные силы русских и сохраняли нашу собственную живую силу и технику. Русский принцип вести наступление невзирая ни на какие потери мог бы обернуться против них и привести к ужасным последствиям [212] Автор, вероятно, имел в виду наступление германских войск во второй половине 1917 года на Восточном театре военных действий. — Прим. ред. . По моему мнению, мы смогли бы, конечно, достичь на Восточном фронте стратегического равновесия, и не исключено, что разгром 1917 года мог повториться. Даже после катастрофы под Сталинградом еще могла бы остаться некоторая надежда на успех, если бы Гитлер не предпринял рокового наступления в районе Курска.

Накануне Рождества 1943 года положение группы армий «Юг» вновь стало критическим. Мы узнали, что 24-й танковый корпус потерпел тяжелое поражение, что русские прорвались в районе Брусилова и теперь развивают прорыв. По имеющимся данным, они двигались к Житомиру, и 48-му танковому корпусу была поставлена задача задержать их продвижение. В день Рождества штаб нашего корпуса прибыл в Житомир, забитый автомашинами и тыловыми подразделениями, в том числе и тылами 13-го и 24-го корпусов. Мы с трудом проехали по многолюдным улицам и развернули командный пункт южнее города. Танковые дивизии 24-го корпуса (8-я, 19-я и дивизия СС «Рейх») были переданы в наше распоряжение, но никто и понятия не имел, где они находятся и какие понесли потери. Мы полагали, что их удастся обнаружить где-нибудь в лесах восточнее Житомира. Во всяком случае, теперь мы были обязаны определить местонахождение этих несчастных дивизий и восстановить фронт.

Выполнение нашей задачи осложнялось еще и тем, что в Житомире, где скопилось огромное количество войск, царило паническое настроение. Помимо тыловых частей, 4-я танковая армия направила в город артиллерийскую дивизию; в результате на улицах города скопилось более 20 тыс. человек и тысячи автомашин. Город напоминал настоящую мышеловку, и вот через него-то из-за отсутствия хороших дорог и вынуждены были проходить наши три танковые дивизии (1-я, 7-я, дивизия СС «Лейбштандарт»), двигавшиеся с севера.

С большим трудом и только после принятия генералом Бальком решительных мер 1-й танковой дивизии удалось пройти через город и двинуться на восток для соединения с остатками 24-го корпуса. Наконец эта дивизия донесла, что ей удалось пробиться до дивизии СС «Рейх» и штаба 8-й танковой дивизии, но что южнее 19-я танковая дивизия и часть сил 8-й танковой дивизии были отрезаны крупными силами русских. Спустя некоторое время штабу нашего корпуса удалось установить радиосвязь с 19-й танковой дивизией и передать приказ прорываться в район южнее Житомира, где дивизия СС «Лейбштандарт» попытается пробиться ей навстречу. К несчастью, улицы Житомира оказались настолько загроможденными, что дивизии «Лейбштандарт» пришлось двигаться вперед со скоростью улитки.

Я никогда не забуду этого необычного Рождества. Из 19-й дивизии мы приняли радиограмму; «Атакован 30 танками противника. Горючего нет. Помогите, помогите, помогите!», после чего связь прекратилась. Генерал Бальк заявил, что он не будет в такой обстановке вводить дивизию «Лейбштандарт», даже если это приведет к потере всей 19-й дивизии. В конце концов, после примерно шестичасового тревожного ожидания радист вручил мне весьма приятное донесение 19-й дивизии: «Отходим на запад, сохраняя относительный порядок». 26 декабря 19-я танковая дивизия и часть 8-й танковой дивизии соединились с дивизией «Лейбштандарт» в районе Волицы. Благодаря умелому руководству генерала Кельнера и полковника фон Радовица они сохранили почти всю технику и даже сумели уничтожить большое число танков противника. Командование поступило так, как обычно делали русские, — войска были направлены не по дорогам, а прямо через лес.

Между тем разведка доложила, что крупные силы русских двигаются по направлению к Житомиру. Мы с тревогой ожидали, что 27 декабря они предпримут мощные атаки. Однако этого не случилось. Решили ли русские действовать более осторожно после смелого удара 1-й танковой дивизии, или же у них было слишком много соединений, двигавшихся по одной и той же дороге, или, наконец, их части, стремясь окружить немецкие дивизии, не сумели сохранить организованность и перемешались — в общем, я не берусь утверждать, в чем была причина, но факт тот, что русские не предприняли наступления и это значительно облегчило положение наших войск.

Первая часть нашей задачи теперь была выполнена — нам удалось вывести из окружения дивизии 24-го танкового корпуса и организовать оборону восточнее Житомира. Командование 4-й танковой армии решило использовать создавшееся положение и передвинуть 48-й танковый корпус дальше на юг, с тем чтобы прикрыть участок Казатин-Бердичев (см. схему 50). Были все основания опасаться там удара русских, так как успех в этом районе позволил бы им перерезать железнодорожные магистрали, необходимые для снабжения немецких войск в излучине Днепра. Русские уже овладели Казатином, и мы получили приказ срочно сосредоточить все наши силы для нанесения контрудара.

27 декабря дивизия СС «Лейбштандарт» заняла позиции восточнее Бердичева, а 28 декабря 1-я танковая дивизия прошла через ее боевые порядки, имея задачей отбить Казатин (7-я танковая дивизия еще не подошла с севера). В распоряжении 48-го танкового корпуса находилось примерно 100–150 танков, а у русских, действовавших в этом районе, было около 500.

29 декабря развернулись тяжелые бои. Дивизия «Лейбштандарт», оборонявшаяся на фронте 30 км, была атакована 140 русскими танками. В то же время 1-й танковой дивизии удалось несколько продвинуться, но затем она встретила решительное сопротивление значительно превосходящих сил противника. Части дивизии «Лейбштандарт» уничтожили 68 танков, но тем не менее оборона дивизии была прорвана в нескольких местах, и 40 танков противника продвинулись глубоко в тыл. Чтобы ликвидировать создавшуюся опасность, генерал Бальк решил сократить свой фронт и отвести две свои дивизии на новый оборонительный рубеж по обе стороны Бердичева. Утром 30 декабря наше положение стало критическим. Земля была покрыта ледяной коркой, что сильно затрудняло отступление 1-й танковой дивизии, а дивизии «Лейбштандарт» пришлось пробиваться с боями через сильные колонны русских войск. Кроме того, подход 7-й танковой дивизии задерживался. Однако, несмотря на все это, нам удалось за день уничтожить 32 русских танка и создать сплошную линию фронта.