Фридрих Вильгельм Меллентин - Танковые сражения 1939-1945 гг.

Мне кажется, что 1 июля мы потеряли все шансы на победу в сражении под Эль-Аламейном. Мы могли победить противника только умелым маневрированием, а в действительности оказались втянутыми в бои на истощение. 1-я бронетанковая дивизия Получила лишний день для приведения себя в порядок, и, наступая 2 июля, Африканский корпус обнаружил, что английские танки занимают сильные позиции на кряже Рувейсат и вполне способны отбить любые атаки, которые мы в состоянии предпринять. Южноафриканцы также занимали сильные позиции, и 90-я дивизия не имела никакой возможности их прорвать. ВВС Пустыни господствовали над полем сражения.

3 июля Роммель оставил надежду зайти в тыл 13-му английскому корпусу [123 — схема 23; 124] и попытался силами Африканского корпуса, 90-й дивизии и дивизии «Литторио» нанести удар в обход Эль-Аламейна. В то утро нас постигла серьезная неудача — новозеландцы из своего опорного пункта Карет-эль-Абд контратаковали дивизию «Ариете» и захватили всю ее артиллерию. Тем не менее Роммель приказал днем 3 июля начать наступление на главном направлении, и под прикрытием мощного артиллерийского огня Африканский корпус сделал решительную попытку продвинуться вперед. На кряже Рувейсат это ему отчасти удалось, но, имея только двадцать шесть танков, добиться прорыва было невозможно. С наступлением темноты Роммель приказал танковым дивизиям закрепиться там, где они остановились; каждому стало ясно, что наступлению, начавшемуся 26 мая и принесшему такие выдающиеся успехи, пришел конец. В тот вечер Роммель сообщил Кессельрингу, что ему пришлось «временно» приостановить наступление. Эта остановка была тем досаднее, что, по данным нашей воздушной разведки, английский флот ушел из Александрии, а на пути из Египта в Палестину отмечалось интенсивное движение. Более того, к нам прибыли на самолете вожди египетского освободительного движения и установили контакт с Роммелем. Но использовать все эти благоприятные возможности мы просто не сумели.

Утром 4 июля 1942 года танковая армия «Африка» находилась в чрезвычайно опасном положении. Африканский корпус имел всего тридцать шесть исправных танков и несколько сот пехотинцев, измученных до последней степени. Артиллерии, правда, было очень много, потому что мы захватили большое количество английских орудий, но наши немецкие орудия остались почти без боеприпасов (15-я дивизия имела по два выстрела на орудие). К счастью, в Дейр-эль-Шейн оказалось 1500 выстрелов к 25-фунтовым орудиям, да у итальянцев еще был некоторый запас.

Однако, вне всякого сомнения, мы не могли противостоять решительному наступлению 8-й армии. Теперь нам известно, что 4 июля Окинлек отдал приказ на такое наступление, но, как это часто случалось в пустыне, он не смог заставить своих командиров корпусов действовать. 5-я новозеландская бригада завязала бой с дивизией «Брешиа» в Эль-Мирейрской впадине, а английские танки, начавшие продвижение на кряже Рувейсат, угрожали разрезать 15-ю дивизию на две части. Но в ударах англичан не чувствовалось ни силы, ни напора, и обычно достаточно было нескольких выстрелов из 88-мм пушек, чтобы остановить их танковую атаку. В общем 4 июля нам пришлось только понервничать — серьезных потерь не было.

5 июля наше положение несколько улучшилось. Новозеландцы, правда, стали проявлять некоторую активность на южном участке фронта, но их 4-я пехотная бригада попала на марше под мощный удар пикирующих бомбардировщиков, которые, уничтожив штаб бригады, по-видимому, спасли нас от наступления противника в направлении Эль-Мирейр. На кряже Рувейсат 15-я дивизия имела около 15 танков против 100 танков 1-й бронетанковой дивизии, но никакой атаки со стороны противника не последовало. Пассивность англичан 5 июля особенно заслуживает упрека, поскольку Окинлек требовал от своих подчиненных нанести нам решающий удар, а на кряж Рувейсат прибыло совершенно свежее соединение — 24-я австралийская бригада.

6 июля Роммель продолжал перегруппировку своих сил и укрепление фронта; нам доставили мины и небольшое пополнение для 90-й легкопехотной дивизии и танковых дивизий. Количество танков в Африканском корпусе увеличилось до сорока четырех, и мы приступили к созданию подвижного резерва. Англичане упустили благоприятный момент, и хотя Окинлек все еще мог нанести нам поражение, с каждым днем это становилось все труднее.

Утром 9 июля Роммелю стало известно, что противник оставил опорный пункт Карет-эль-Абд, он тут же приказал 21-й дивизии и дивизии «Литторио» занять его и перебросил 90-ю дивизию для наступления правее этих соединений. Нас несколько озадачило, что англичане оставили такую выгодную позицию, и даже сейчас меня удивляет, что Окинлек принял такое решение. Правда, благодаря этому он оттянул часть наших сил к югу и увеличил шансы на успех наступления, которое собирался предпринять у Тель-эль-Эйса, но все же сдача такой хорошо укрепленной позиции, как Карет-эль-Абд, была слишком дорогой ценой.

На рассвете 10 июля противник открыл сильный артиллерийский огонь по дивизии «Сабрата», располагавшейся против западного фаса опорного пункта Эль-Аламейн, а затем последовала ожесточенная атака 9-й австралийской дивизии вдоль прибрежного шоссе в направлении Тель-эль-Эйса. Штаб танковой армии находился на берегу всего в нескольких километрах от линии фронта, и рано утром я с изумлением увидел, как сотни итальянцев в панике бежали мимо штаба. Роммель был в опорном пункте Карет-эль-Абд, далеко на юге, и мне самому пришлось решать, что делать. Когда возникает угроза штабу, первое стремление всегда — бежать и спасать его ценнейшее имущество и документы. Я понял, что с дивизией «Сабрата» покончено — ее артиллерия уже была в «мешке», — и требовалось немедленно что-то предпринять, чтобы прикрыть дорогу на запад. Я собрал личный состав штаба и кое-как организовал оборону, усилив ее нашими зенитными пушками и случайно подошедшим пехотным подкреплением. В результате удалось сдержать австралийцев, которые уже захватили кладбище Тель-эль-Эйса и стремились прорваться вдоль прибрежного шоссе. К несчастью, в этом бою погибла большая часть нашего подразделения радиоперехвата вместе со своим прекрасным командиром лейтенантом Зеебомом [154] Роммель в своих мемуарах говорит: «Мы должны быть благодарны за остановку атаки британских войск в первую очередь штабу танковой армии, возглавлявшемуся в то время подполковником фон Меллентином». («The Rommel Papers», p. 253). .

10 июля подошли главные силы 382-го пехотного полка; они составляли часть 164-й пехотной дивизии — первого существенного подкрепления, полученного нами из Европы. Англичане опоздали со своей атакой на один день — без этого подкрепления северный фланг танковой армии мог бы быть прорван. В полдень прибыл с южного участка Роммель с подразделением для обороны штаба и поспешно сформированной боевой группой из состава 15-й дивизии. Бросив в бой эти силы, он попытался срезать выступ, образованный австралийцами у Тель-эль-Эйса, атакой с юга, но артиллерийский огонь из Эль-Аламейна был слишком силен и не дал возможности достичь поставленной цели.