Фридрих Вильгельм Меллентин - Танковые сражения 1939-1945 гг.

Вот как были получены, по словам полковника Динглера, в 3-й моторизованной дивизии известия об этих событиях:

«20 ноября 16-я танковая дивизия, наш правый сосед, получила приказ немедленно оставить занимаемые позиции и переправиться на западный берег Дона у Калача. Видимо, случилось что-то очень серьезное.

21 ноября мы узнали от наших тыловых частей, которые располагались на восточном берегу Дона и южнее Калача, что русские танки приближаются к городу с юга. Из других тыловых частей, находившихся западнее Дона, нам по радио сообщили, что русские подходят к Калачу с севера. Было ясно, что Сталинград вскоре будет окружен. Мы понимали, как трудно будет прорвать это кольцо имевшимися в нашем распоряжении силами — их слабость была совершенно очевидна.

Если русские решили перейти в наступление западнее Дона крупными силами, то вырваться из окружения будет очень тяжело. Однако, несмотря на эти опасения, не было никаких признаков паники — ведь большинство из нас имело за спиной опыт одного, а то и двух окружений. Мы думали, что и на этот раз все в конце концов обойдется.

На северном участке фронта все было спокойно. 24 ноября стало совершенно ясно, что мы окружены крупными силами русских. В ходе широкого наступления противник, наступавший с севера, прорвался в излучину Дона. У южной границы излучины он был на некоторое время задержан, но затем ему удалось продвинуться крупными танковыми силами в район Калача. Самым неприятным был тот факт, что противник, используя момент внезапности и замешательство немецких войск, сумел захватить неповрежденный мост через Дон [183] Речь идет о мосте через Дон у Калача. Этот мост был подготовлен немцами к взрыву, но благодаря стремительному наступлению 26-го танкового корпуса был захвачен в исправном состоянии, что дало возможность быстро соединиться с частями, наступавшими с юга, и завершить оперативное окружение немцев под Сталинградом. — Прим. ред. . В то же время русские, начавшие наступление с плацдарма у Бекетовки, легко преодолели степной район, в котором находились только немецкие тыловые части».

Противник теснил наши соединения, сражавшиеся на западном берегу Дона, в восточном направлении, и, переправившись через реку по еще исправному мосту около Вертячего, они соединились с окруженными у Сталинграда немецкими войсками. Штаб 6-й армии, располагавшийся на берегу Дона, оказался прямо на пути русских танков и был вынужден переместиться на некоторое время к реке Чир западнее Дона. Однако через несколько дней он был переброшен по воздуху в район Сталинграда и расположился около Гумрака.

Теперь 6-й армии было необходимо произвести перегруппировку. 14-й танковый корпус должен был оттянуть назад войска своего левого фланга, занимавшие позиции на Дону, а 3-я моторизованная дивизия получила приказ пробиться к Калачу. Однако противник оказался гораздо сильнее, чем предполагалось, и дивизия была остановлена западнее Мариновки.

В конце ноября генерал-полковник Паулюс, командующий 6-й армией, решил предпринять наступление в западном направлении с тем, чтобы прорвать кольцо окружения и соединиться с немецкими и румынскими частями, ведущими бои западнее Дона. Однако в это время был получен приказ Гитлера: «Держитесь! Помощь придет» [184] Вот подлинный текст приказа Гитлера от 24 ноября: «6-я армия временно окружена русскими. Я решил сосредоточить ее в районе северная окраина Сталинграда, Котлубань, высота 137, высота 135, Мариновка, Цыбенко, южная окраина Сталинграда. Армия может поверить мне — я сделаю все от меня зависящее, чтобы обеспечить ее снабжение и своевременно деблокировать. Я знаю храбрую 6-ю армию и ее командующего и верю, что она выполнит свой долг. Адольф Гитлер». ( Dоеrr Н ., Der Feldzug nach Stalingrad, Darmstadt, 1955, p. 74.) — Прим. ред. .

Паулюс поверил этому обещанию и, к несчастью, верил слишком долго.

Возвратившись в сентябре из Африки, я представился начальнику генерального штаба сухопутных сил генерал-полковнику Гальдеру и вручил ему письмо Роммеля, в котором последний подчеркивал серьезность обстановки в районе Эль-Аламейна. Гальдер принял меня с обычной для него любезностью и начал задавать различные вопросы в присущей ему академической и, я бы сказал, профессорской манере. Беседа происходила в ставке Гитлера в Восточной Пруссии под Растенбургом, и, хотя Гальдер проявил интерес к положению в пустыне, для меня было совершенно ясно, что его мысли и все внимание ОКВ были сосредоточены на действиях в России.

Теперь нам известно, что в сентябре 1942 года между Гальдером и Гитлером происходили резкие споры по вопросу о том, целесообразно ли продолжать наступление на Сталинград. Гальдер обратил внимание фюрера на опасности, связанные с обороной недостаточными силами растянутого фланга, против которого русские могли обрушить всю мощь своего контрнаступления. Он понимал, что в районе между Волгой и Доном назревает катастрофа, но все его настойчивые попытки предотвратить ее привели лишь к тому, что 25 сентября он был заменен генералом Цейтцлером. Говорят, что Гитлер заявил: «Я отстранил генерала Гальдера потому, что он не мог понять духа моих планов».

В ноябре я вышел из госпиталя и получил небольшой отпуск. Я слышал, что после выздоровления мне должны были дать «теплое местечко» где-то на побережье Ла-Манша. Однако этому не суждено было случиться. Мне приказали отправиться в Восточную Пруссию и явиться к генералу Цейтцлеру, и 27 ноября я снова стоял в той же самой комнате, где несколько недель тому назад разговаривал с генералом Гальдером.

Цейтцлер держал себя иначе, чем его предшественник. Он был строг и резок, но чувствовалось, что это очень знающий штабной офицер, вникающий в самое существо дела [185] Цейтцлер выдвинулся очень быстро. В начале войны он командовал всего лишь полком, в 1940 году во Франции и в 1941 году в России был начальником штаба танковой армии фон Клейста. В 1942 году Цейтцлер был назначен к Рундштедту во Францию начальником штаба. . Он сообщил мне о моем назначении на должность начальника штаба 48-го танкового корпуса и дал свою оценку положения в районе Сталинграда. У меня создалось впечатление, что Цейтцлер не верил в возможность деблокады 6-й армии и считал, что у Паулюса один выход — попытаться прорвать кольцо окружения. Как теперь известно, Цейтцлер советовал Гитлеру принять именно такое решение. Но фюрер, который поверил Герингу (Геринг заявлял, что сможет обеспечить по воздуху 6-ю армию всем необходимым), не пожелал прислушаться к советам Цейтцлера [186] На совещании 12 декабря 1942 года Гитлер доказывал невозможность отступления от Сталинграда, так как это лишало бы смысла «всю кампанию в целом», Hitler Direct his War, edited by Gilbert F., O. U. P., 1951, p. 9. .