Фридрих Вильгельм Меллентин - Танковые сражения 1939-1945 гг.

Теперь Германия была вынуждена все время держать крупные силы в Италии и Западной Европе для отражения возможного или уже ставшего фактом вторжения. Кроме того, значительная часть нашей истребительной авиации была переброшена из России на Запад для борьбы с бомбардировочной авиацией союзников, активность которых возросла. Красный военно-воздушный флот становился грозной силой: помощь англичан и американцев начинала сказываться, и над полями боев появлялось все больше и больше русских самолетов. К счастью, эффективность их действий никак не соответствовала их численности, и мы все еще могли на отдельных участках фронта создавать на ограниченный период превосходство в воздухе. Тем не менее было ясно, что мы потеряли одно из наших важных преимуществ.

В этих условиях перед германским верховным командованием встала серьезная дилемма: либо перейти на Востоке целиком к обороне, либо предпринять наступление с ограниченной целью и попытаться уменьшить наступательную мощь русских. Скоро я был вовлечен в обсуждение этого вопроса в высших сферах, так как в начале апреля я получил краткосрочный отпуск и мне приказали явиться к начальнику генерального штаба генералу Цейтцлеру. Ставка ОКХ в то время находилась в Восточной Пруссии, в крепости Лётцен, в районе Мазурских озер — районе, который воскрешает в памяти победы Гинденбурга в 1914 году. Я доложил Цейтцлеру о роли 48-го танкового корпуса в недавних боях и узнал, что он готовил большое наступление, в котором нам отводилась очень важная задача.

Конечно, принимая во внимание потери, понесенные за предыдущие годы, не могло быть и речи о решающем наступлении. Цель, которую ставил перед собой Цейтцлер, носила ограниченный характер: он предполагал срезать большой русский выступ, который включал Курск и вклинивался в наши позиции на 120 км. Успешное наступление в этом районе привело бы к уничтожению нескольких советских дивизий и к значительному ослаблению наступательной мощи Красной Армии. 48-й танковый корпус, входивший в состав 4-й танковой армии, должен был явиться острием главного удара, наносимого с юга. Я мог только приветствовать такое решение: наши закаленные и испытанные в боях танковые дивизии в недавнем наступлении на Харьков не понесли больших потерь и были готовы принять участие в новом сражении, как только позволит состояние дорог. Кроме того, в этот период оборонительные сооружения русских вокруг Курска никак не могли выдержать решительного наступления.

Затем Цейтцлер добавил, что Гитлер хочет добиться более крупного успеха и поэтому предлагает отложить начало наступления до прибытия бригады танков типа «Пантера». Я сомневался в правильности такого соображения и доложил, что, согласно последним разведывательным данным, русские еще не оправились от наших недавних ударов и не успели восполнить потери, понесенные в ходе быстрого и тяжелого отступления от Харькова; поэтому задержка на один-два месяца сделала бы осуществление нашей задачи значительно более трудным.

Таково было мое первое знакомство с роковой Курской битвой — последним крупным наступлением немцев на Востоке.

Цейтцлер изложил в общих чертах план новой операции (кодовое наименование «Цитадель»). Для образования огромных клещей сосредоточивались все имеющиеся в наличии танковые силы. Генерал-полковник Модель со своей 9-й армией наносил удар с севера, а 4-я танковая армия генерала Гота должна была наступать с юга. Предполагалось, что в первом эшелоне Гот будет иметь восемь танковых дивизий, а Модель — пять. Планировалось участие в наступлении и пехотных дивизий: их хотели перебросить с соседних участков фронта, которые, таким образом, были бы оголены сверх всякой меры. Со стратегической точки зрения «Цитадель» являлась крайне опасной операцией, так как в это огромное наступление должны были бросить фактически все оперативные резервы.

На карту было поставлено очень многое, поэтому не могли не появиться сомнения. Вначале идею наступления горячо поддерживал фельдмаршал Манштейн, который полагал, что, если мы быстро нанесем удар, может быть одержана значительная победа [209] Однако Манштейн подчеркивал, что многое должно быть достигнуто стратегическим маневром. Он предложил отвести свой правый фланг к Днепру, а затем перейти в контрнаступление из района Харькова. Подобное предложение не получило одобрения Гитлера. . Однако Гитлер продолжал откладывать наступление, отчасти для сосредоточения более крупных сил, а отчасти и потому, что очень сомневался в возможности нашего успеха. В начале мая он созвал в Мюнхене совещание, чтобы выслушать мнение командующих, на которых возлагалось проведение операции. Фельдмаршал фон Клюге, командующий группой армий «Центр», был полностью за наступление, Манштейн теперь уже колебался, а Модель предъявил аэрофотоснимки, которые говорили о том, что русские заняты сооружением мощных оборонительных позиций у северного и южного фасов выступа и что они отвели свои подвижные войска из района западнее Курска. Это показывало, что русские знали о предполагаемом наступлении и принимали соответствующие меры.

Генерал-полковник Гудериан заявил, что наступление под Курском «бессмысленно» [210] «Panzer Leader», p. 307. : тяжелые танки неминуемо понесут большие потери, а это сорвет его планы реорганизации танковых войск. Он предостерег от переоценки «пантер», так как у этих танков, на которые «начальник генерального штаба возлагает такие большие надежды, обнаружено много недостатков, свойственных каждой новой конструкции, и трудно надеяться на их устранение до начала наступления». Но генерал Цейтцлер все еще верил в победу, а Гитлер, сбитый с толку высказанными на совещании различными мнениями, отложил принятие решения на более поздний срок.

На этом совещании Гитлер сделал важное и совершенно правильное замечание: «Неудачи не должно быть!» 10 мая Гудериан вновь виделся с Гитлером и убеждал его отказаться от наступления. Гитлер ответил: «Вы совершенно правы. Как только я начинаю думать об этой операции, мне становится нехорошо» [211] Там же, стр. 309. . Однако под нажимом Кейтеля и Цейтцлера он в конце концов уступил и согласился на операцию грандиозного масштаба. Удар с юга должен был наноситься десятью танковыми, одной гренадерской моторизованной и семью пехотными дивизиями. В наступлении с севера должны были принимать участие семь танковых, две гренадерские моторизованные и девять пехотных дивизий [212] Эти цифры включают резервы, не принимавшие участия в боевых действиях на первом этапе наступления. .

Этой операции суждено было стать величайшей танковой битвой в истории войн.