Сергей Марков - Гарсиа Маркес

Он всегда был активен, но теперь, на фоне болезни и в виду неуклонного приближения восьмидесятилетия, — особенно, временами даже гиперактивен, как говорили друзья. Он старался не впадать в грех уныния, не давать годам и болезни себя одолеть, не сдаваться, не сдаваться, как повторял вслед за Черчиллем его дед, полковник Маркес. Как всегда, силу духа поддерживала работа — в основном политическая публицистика и посредническая деятельность: ходатайства, участие в переговорах (как только его не клеймили в прессе — и агентом влияния, и наймитом Кастро, Миттерана и прочих, и «кастровским лакеем», по выражению друга-врага Варгаса Льосы)! Поддерживали и путешествия. В середине 2000-х годов Маркес сотни и сотни часов провёл в полётах, которые ненавидел, но которые теперь для него являлись своеобразной терапией. Отвлекало от невесёлых мыслей также решение житейских, бытовых проблем, связанных, например, с жильём — его ремонтом, перестройкой, как в Мехико, или сменой, как в Париже. Он с увлечением вместе с парижскими риелторами подыскивал квартиру более просторную, чем их старая, на rue Stanislas, и, что для него почему-то стало важным, с более интересным видом из окон. Купили большую квартиру на ru du Вас, оказавшись (случайно, какая неожиданность!) соседями Тачии Кинтаны, поселившись прямо под ней.

«Может быть, хоть это поможет тебе закончить воспоминания», — сказала Мерседес.

Предположим, что однажды, после «индейского», «бабьего» лета, тёплых золотисто-пурпурных дней, когда погода испортилась, они с Тачией вышли, не сговариваясь, одновременно из подъезда. И этот пасмурный дождливый день напомнил другой день, полувековой давности, когда они познакомились. Миновав церковь Сент-Этьен-дю-Мон, они пересекли площадь Пантеона, вышли на подветренную сторону бульвара Сен-Жермен, дошли до площади Сен-Мишель и оказались в одном из кафе, уютно высвеченных огоньками. Сняв мокрый плащ, сев за столик, заказав кофе с коньяком, закурив, Тачия вспомнила, что в молодости они редко бывали в кафе, но однажды после её премьеры вот здесь же, только на той стороне площади, ели зажаренную в кипящем масле friture с превосходным баскским белым вином. И Маркес помнил тот вечер. Тачия сказала, что, увидев его по телевизору обнимающимся и расцеловывающимся с президентом Франции Франсуа Миттераном, вспомнила, как он, Габо, собирал на улицах Парижа пустые бутылки… Сказала, что в статьях и книгах о нём пишут, будто бы он проявлял чудеса изворотливости и фантазии, чтобы сильные мира сего приглашали на всевозможные приёмы, но всё у него в жизни получилось, что бы ни говорили, а она актрисой не стала. Сказала, что прочитала «Любовь во время холеры» о том, как герои ждали друг друга.

«Флорентино Ариса ни на миг не переставал думать о ней с той поры, как Фермина Даса бесповоротно отвергла его после их бурной и трудной любви; а с той поры прошли пятьдесят один год, девять месяцев и четыре дня. Ему не надо было ежедневно для памяти делать зарубки на стене камеры, потому что и дня не проходило без того, чтобы что-либо не напомнило ему о ней…»

Выйдя из кафе, не сговариваясь, пошли тем же маршрутом, что и в тот день, когда познакомились. Припускал холодный колючий дождь. Остановившись на перекрёстке, Тачия сказала, что в его интервью она читала, будто он писал эту книгу о любви своих родителей. Спросила, так ли это. Маркес отвечал, что образы, характеры, как всегда, собирательные, что, конечно, воспоминания тоже имеют значение… Тачия сказала, что Фермина Даса похожа на неё в молодости. И потом, помолчав, добавила: а если бы тогда, пятьдесят один год, девять месяцев и четыре дня назад… Но умолкла, не договорив, прикрываясь зонтом от капель дождя, швыряемых в лицо порывами ветра. Вдоль Сены мерцали фонари. Пришвартованные барки были темны и безжизненны. На ветвях платанов бледнели немногие уцелевшие поникшие листья. Одинокие светофоры на перекрёстках словно пытались что-то сказать редким прохожим и автомобилям, огни которых, отражаясь в лужах, вытягиваясь, множась, расщепляясь, будто дрожали от холода. Но все торопились домой.

Ещё в январе 2006 года в интервью испанской газете «La Vanguardia» Маркес объявил, что больше не будет писать. «„В прошлом году впервые за всю свою жизнь я не написал ни строчки. С моим опытом мне не составило бы труда написать новый роман, но люди бы сразу поняли, что я не вложил в него сердца“. Тем не менее его почитатели надеются, что Великий Колумбиец найдёт в себе силы завершить обещанные ранее трилогию воспоминаний и сборник рассказов „Встретимся в августе“. Ведь ещё четыре года назад писатель, полный оптимизма, говорил: „Мои личные планы — продолжать писать. Без своей работы я не могу прожить и дня“».

Двадцать шестого января 2006 года вместе с Эрнесто Сабато, Фрейем Бетто, Эдуардо Галеано, Пабло Миланесом и другими известными латиноамериканскими деятелями культуры Маркес выступил с требованием предоставления независимости Пуэрто-Рико…

Так, в кипучей, бьющей через край деятельности, в стремлении успеть помочь, успеть сказать, прокричать, чтобы услышали, не успевая обернуться, подошёл, подплыл, подлетел наш герой к своему восьмидесятилетию.

2007 год был объявлен годом Гарсиа Маркеса в Латинской Америке и Испании. Его чествовал весь мир.

Маркес прибыл в родную Аракатаку из города Санта-Марта в компании бизнесменов и политиков. Как сообщило «ВВС News», его встречали сотни поклонников, а весь город был увешан жёлтыми воздушными шариками, которые должны были напомнить о бабочках из самого знаменитого романа писателя. Поезд «Макондо экспресс», на котором он приехал, также был весь разрисован жёлтыми бабочками.

Торжества открылись в начале марта в Картахене посвящённым Гарсиа Маркесу международным фестивалем кино- и телефильмов по его произведениям. В афише фестиваля были представлены 195 художественных и документальных лент. В середине марта в Картахене же состоялась Конференция панамериканской прессы, на которой присутствовали два почётных гостя: Билл Гейтс (тогда самый богатый человек планеты, но вскоре уступивший пальму первенства другому другу Габо — мексиканскому телекоммуникационному магнату Карлосу Слиму Элу) и Маркес, который не стал ничего говорить, но «обещал вернуться». В конце марта также в Картахене прошёл IV ежегодный Международный конгресс испанского языка — «в честь Габриеля Гарсиа Маркеса». В апреле ему была всецело посвящена книжная ярмарка в Боготе, притом в год, когда Богота была объявлена «мировой книжной столицей». Маркесу был вручён орден Конгресса Колумбии, церемония награждения прошла в Картахене…

День рождения отмечался на последнем этаже лучшего в Картахене отеля «Passion», где остановился прибывший на торжества король Испании Хуан Карлос II. Присутствовали также пять экс-президентов Колумбии, экс-президент США Билл Клинтон, миллиардеры, мегазвёзды, друзья-писатели Мутис, Фуэнтес… Отсутствовал лишь сам юбиляр. Когда за ним послали и спросили, что случилось, он ответил: «Меня никто не приглашал».