Ганна Ильберг - Клара Цеткин

Бросив последний испытующий взгляд на столбцы «Равенства», Клара отложила газету. Время, как всегда, рассчитано до минуты. Ее ждет целая гора писем, вышедших из-под пера работниц. Их письма она читает всегда с особой тщательностью. Содержание этой почты лежит в основе газеты «Равенство». Более того: многие работницы, неуклюжим почерком поведавшие Кларе о своих заботах, постепенно превращаются в постоянных корреспонденток газеты. Клара умеет распознавать таланты и развивать их.

Клара Цеткин читала одно письмо за другим. Что пишет маленькая швея из Парижа? Когда есть работа, она зарабатывает три франка в день. Только пять месяцев в году можно найти работу по специальности, да и то из них выпадают воскресные и праздничные дни. Клара очень сочувствовала девушке, написавшей это письмецо. Она знала Париж с дней эмиграции, знала горькую нужду швей и модисток, которые умеют так искусно скрывать ее под пестрой мишурой и косметикой.

Сердце Клары никогда не станет глухим к чужим страданиям. Ее каждый раз глубоко волнуют горькие жалобы женщин. Какая страшная, мрачная жизнь проступает в письме горнорабочей из Верхней Силезии: «Мы работаем непрерывно 11 часов, а получаем в день от 78 до 86 пфеннигов. Мы почти умираем с голоду, на нашем теле одни лишь лохмотья. Мы стали черными от угольной пыли. Умывальных нет, но зато есть большие и светлые залы для молитв. Наши мужья редко ходят молиться. Они идут в трактир и с отчаяния пьют водку».

Клара положила листочек на стол. Гневные морщины появились между ее густыми бровями. Верхнесилезские копи принадлежат государству и таким беззастенчивым эксплуататорам, как князья фон Плез и фон Гогенлоэ, фон Уест и Баллестрем. Она уже неоднократно бичевала их методы жесточайшей эксплуатации, и в следующем номере «Равенства» она опять это сделает. В Восточной Германии государство и владельцы копей платят своим горнякам почти в половину меньше, чем в Рурской области. Верхнесилезские рабочие более отсталы, чем рабочие на западе Германии. Поэтому хозяева эксплуатируют их так же беззастенчиво, как некогда белые плантаторы южных штатов Америки эксплуатировали своих черных рабов.

И снова Клара Цеткин склоняет свою голову над письменным столом, и снова скользит по бумаге перо. Ее крупный энергичный почерк заполняет страницу за страницей. Она всегда немедленно отвечает на все письма работниц. В простых и сердечных словах указывает она им путь к лучшей жизни, внушает мужество и надежду, дает советы. И нередко, отвечая какой-нибудь работнице, она исписывает многие страницы.

Каждое письмо работницы Клара Цеткин ценила как первый росток пробуждающегося сознания. Ни одному из этих нежных побегов она не дала захиреть, даже если уход за ним отнимал у нее драгоценное время. До последней минуты своей деятельности на посту редактора «Равенства», вплоть до 1917 года, Клара Цеткин видела в письмах читателей тот источник, который, беря начало в жизни масс, делал плодотворной всю ее работу.

Было еще по-летнему тепло в тот вечер первого воскресенья октября 1896 года, когда погруженная в раздумье Клара Цеткин вошла в свой маленький домик, находившийся неподалеку от городских ворот Штутгарта. Она возвратилась из цирка на Мариенплатц, где происходила торжественная встреча делегатов открывающегося завтра партийного съезда. Клара, по своему обыкновению, прежде всего заглянула в комнату ребят: Максим и Костя, краснощекие и здоровые, спали в своих постельках глубоким детским сном. Затем она направилась в свою рабочую комнату.

У Клары Цеткин вошло в привычку перед каждым партийным съездом в тиши кабинета задавать самой себе вопрос: «Какое расстояние за истекшие годы прошла партия по своему тяжелому, тернистому пути?» Партийные съезды имеют в жизни Клары Цеткин, как и в жизни каждого сознательного рабочего, совершенно особенное значение: они указывают направление, по которому следует идти, чтобы достичь далекой конечной цели — насильственного разрушения капиталистического государства и построения нового, справедливого мира.

За эту великую и прекрасную цель, достойную того, чтобы ей отдавали свои силы самые благородные люд», Клара Цеткин борется уже в течение двух десятилетий на стороне Бебеля, Либкнехта, Меринга и многих других товарищей. Однако некоторые пробравшиеся к руководству члены партии с давних пор пытаются хитроумно извращать и истолковывать вкривь и вкось эту ясную конечную цель. Уничтожить капитализм путем насилия? Они с пренебрежением отвергают эту мысль и собственную глупость даже ставят себе в заслугу. Они мечтают о том, чтобы достичь конечной цели посредством избирательных бюллетеней, путем реформ и реформочек. Они все время стараются превратить партию в «послушную капиталу реформистскую лошадь, которая терпеливо дает себя запрягать в разбитую телегу буржуазных эксплуататоров…». Клара очень озабочена тем, что многие члены партии охотно внимают голосу этих «социалистов», извращающих учение Маркса и Энгельса с усердием, достойным лучшего применения. А в чем причина? Клара уверена, что знает ее: после отмены позорного «исключительного закона» в ряды партии из года в год просачивались люди, настроенные «социально», а не социалистически. Им больше подходят реформы, чем революция. Клара решает, что настала пора подвергнуть такого рода членов партии критике, более суровой и прямой, чем когда-либо прежде!

Клара хорошо помнит, как Август Бебель еще на [22] Меринг, Франц (1846–1919) — выдающийся деятель германского рабочего движения, один из лидеров левых социал-демократов и основателей Коммунистической партии Германии. первом после отмены «исключительного закона» партийном съезде в Эрфурте, в 1891 году, вынужден был поставить на место тех социалистов, которые ради крохотных реформ готовы были забыть великую цель. Он очень ясно показал им весьма ограниченный смысл их борьбы за мелкие улучшения в жизни рабочих. «…Каждую пядь земли и каждое преимущество, которое я могу получить в результате такой борьбы, я должен завоевать, чтобы стать более сильным для нанесения последнего удара (то есть для революции. — Г. И.)…»

Август Бебель полностью высказал то, о чем думала Клара Цеткин. Разве могла она, женщина и мать, не видеть практической ценности каждой, даже самой маленькой реформы? В том же году ее до глубины души обрадовало известие, что, наконец, был принят закон, который запрещал ночную работу женщин и не разрешал заставлять их работать больше одиннадцати часов в сутки. Это хоть немного сократило изнурительный, каторжный труд работниц.

Да, ради таких успехов она всегда обеими руками подпишется под всеми требованиями реформ со стороны партии. Но они никогда не должны превратиться в самоцель. Клара Цеткин, так же как и все «революционные левые», ценит реформы только как удобное и важное средство сделать рабочих физически и духовно более сильными для последнего решительного боя, для революции и создания нового общественного строя.