Александр Западнов - Державин

Поставить рядом царя и Емельяна Пугачева, страшного разрушителя дворянского государства, в дни только что подавленного крестьянского восстания было чрезвычайно смелым и даже рискованным шагом. И Державин сделал этот шаг.

Полтора года, проведенные Державиным среди народа, в огне крестьянской войны, оказались для него поистине переломными годами. Он окончательно сложился как поэт, нашел свою тему, свой особый путь, которым пошел в литературе. Мысли о правде, о законности, о долге поэта возвещать истину становятся ведущими в творчестве Державина, так или иначе они звучат в каждом его стихотворении. Слог поэта избавляется от вычурных украшений, делается резким, прямым, иногда грубоватым. Державин не устает разъяснять то, что кажется ему особенно важным. Он учит, наставляет, требует в своих стихах, и оттого многие строки в них звучат публицистически, отдают риторикой, а не поэзией.

Но Державин и не стремился только к чистой художественности. Поэзия была оружием в его руках, он убеждал, объяснял, наказывал своими стихами, нимало не смущаясь тем, что отдельные строфы его од могли казаться назидательными и скучными. Важно было вновь и вновь утвердить заветную мысль о правде, о законе, одинаково обязательном для главы государства и каждого его подданного, и тут Державин не страшился повторений.

Только в марте 1775 года Державин получил приказ закончить командировку и возвратиться в Москву, но выполнил его не сразу. Он отдыхал в Шафгаузене от волнений предыдущих месяцев, набирал силы после изнурительной болезни и занимался литературным трудом. Державин выехал в июне, в Казани повидался с матерью и к торжеству заключения мира с Турцией— 10 июля 1775 года — вернулся в Преображенский полк.

За время командировки Державина сменились все его прежние начальники. Полком командовал Г. А. Потемкин в звании подполковника (полковником была императрица), но всем распоряжался майор Ф. М. Толстой. Он принял Державина равнодушно, отдал приказ о его возвращении и сразу нарядил в дворцовый караул. Не зная об изменениях в строе, введенных в недавнее время, Державин на разводе подал своему подразделению команду «Вправо заходи». Оказалось, что строевой порядок изменен и нужно командовать: «Левый стой, правый заходи». За разводом из дворца наблюдал фельдмаршал П. А. Румянцев-Задунайский, приехавший в Москву на торжества; рота была одета Потемкиным в новые мундиры, а вышел конфуз, строй нарушился.

Державин горячо переживал свои служебные неудачи. Он узнал, что П. И. Панин относится к нему по-прежнему враждебно и не скрывает этого при дворе императрицы. Появились и денежные затруднения. Державин поручился в банке за одного из своих приятелей, тот не выплатил долга и скрылся, взыскание было обращено на Державина. Однако он не потерял выдержки и стал искать выхода из положения. Державин обращался к Потемкину раз, и два, и три и, наконец, добился решения: он получил триста душ крестьян в Белоруссии и звание коллежского советника, то есть был выпущен в статскую службу. Жизнь повертывала на новую дорогу.

Державину было тридцать четыре года. Военная служба не удалась. Приходилось вступать в статскую. Звание коллежского советника прокормить не могло, предстояло самому отыскать место. Державин хотел служить, поместная жизнь его не привлекала.

Канцелярскую лямку обычно начинали тянуть с низов, постепенно набираясь опыта. Чин у Державина был немалый, но о гражданской службе понятия он не имел. Требовалось искать знакомства с чиновниками, продвигать себя самому. Случай вскоре представился.

Через своих казанских знакомцев Окуневых, состоявших в родстве с князем Вяземским, Державин был введен в дом этого вельможи и стал его посещать.

Князь Александр Алексеевич Вяземский был одним из наиболее видных и значительных деятелей в течение всего царствования Екатерины II. Двадцать восемь лет он занимал пост генерал-прокурора, соединяя в своих руках управление внутренними делами империи, ее финансами и юстицией и функции государственного контролера.

Когда Державин узнал, что в первом департаменте сената освободилось место одного из чиновников, он обратился к Вяземскому с просьбой назначить его, и тот после небольшой проверки уменья Державина излагать содержание прочитанных бумаг подписал представление.

Должность экзекутора, которую занял Державин в августе 1777 года, была не из важных, но открывала большие виды. Державин стал служащим в высшем правительственном учреждении, пользовался доверием всемогущего генерал-прокурора, познакомился с сенаторами. Однако мирные отношения вскоре нарушились. Державин стал возражать против незаконных распоряжений Вяземского, вмешался в составление бюджета империи, доказав, что генерал-прокурор преуменьшает его доходную часть, и впал в немилость у своих начальников.

Правительствующий сенат, созданный в 1711 году Петром I, чтобы заниматься текущими делами правления страны вместо царя и параллельно с ним, при Екатерине II совсем потерял свое прежнее значение. Императрица предпочитала править самовластно, она не терпела коллегиальных решений, более того— всегда опасалась их. Из ведения сената были изъяты вопросы законодательства, — ими занималась единолично Екатерина, — сенат разделили на шесть департаментов, и в первом из них, во главе которого стоял генерал-прокурор Вяземский, рассматривались вопросы управления Россией, ее финансами и хозяйством. Жизнь в остальных департаментах едва теплилась.

Генерал-прокурору было поручено следить за денежным обращением в стране, регулировать его, рассчитывать выпуск новых денег, наблюдать за сбором прямых и косвенных налогов. На генерал-прокурора возлагались также забота о мирном течении внутренних дел России и ведение национальной политики — он должен был добиваться «соединения в одно всех частей России».

Вяземский был опытным администратором и умел подбирать помощников. Вместе с Державиным служили в сенате А. В. Храповицкий, впоследствии секретарь императрицы, оставивший любопытные «Записки»; О. П. Козбдавлев, учившийся в Лейпциге вместе с Радищевым, человек образованный, переводчик и писатель, при Александре I он стал министром внутренних дел; А. С. Хвостов, остроумный и злой эпиграмматист, чьи шутки и каламбуры были всегда на устах сослуживцев; А. И. Васильев, будущий государственный казначей и министр финансов при Александре I, и другие.

Довольно скоро Державину удалось создать себе положение в новом для него мире гражданской службы. Поправились и денежные дела. Наступало время подумать о женитьбе. В доме Вяземских ему сватали невесту — родственницу хозяйки, княжну Екатерину Урусову, образованную девицу, поэтессу, но Державин, по его словам, отшутился, сказав: «Она пишет стихи, да и я мараю, то мы все забудем, что и щей сварить некому будет».