Александр Западнов - Державин

Державин выехал из Петербурга в феврале 1785 года после встречи со своим начальником — генерал-губернатором Тамбовского наместничества Гудовичем, от которого получил инструкции.

Наместник, генерал Иван Васильевич Гудович, — впоследствии граф, генерал-фельдмаршал, а в 1812 году главнокомандующий Москвы, — был человеком военным и к гражданским делам склонности не имел. Жил наместник в Рязани, охотился в свое удовольствие и службой занимался мало. Однако нити управления не терял и следил за тем, что делали губернаторы.

Гудович произвел на Державина при встрече очень хорошее впечатление. Ему понравились служебные бумаги, подписанные Гудовичем, «потому что везде ссылается на законы и их одних берет за основание: то чего же мне по моему нраву лучше?» — сообщал он одному из петрозаводских чиновников.

Но, приглядевшись поближе, Державин стал менять свое мнение о Гудовиче и, как у него водилось, громко заговорил о непорядках в управлении наместничеством. Это не могло понравиться генерал-губернатору. Державин стоял на своем и не стеснялся порицать ошибки начальника и его приближенных. Те, в свою очередь, выискивали промахи Державина, и взаимная вражда загорелась.

Вспыльчивый, бурный, неспособный к компромиссам в служебных вопросах Державин, конечно, был немало повинен в резкости этих столкновений с наместником и со всеми губернскими чиновниками. Однако главное заключалось не в характере Державина, как многие думали, а в том, что он работал необычайно добросовестно, не щадя своих сил, руководился прежде всего интересами дела и требовал того же от подчиненных, что не нравилось им, да не подходило и Гудовичу.

Державин не стеснялся ломать установившиеся служебные порядки, для того чтобы ускорить решение оперативных вопросов и с честью выполнить обязанности правителя губернии, которые он, кстати сказать, понимал весьма широко. Чиновники же во главе с Гудовичем предпочитали служить потихоньку, избегать крайностей и обострений, исполнять только то, что можно было сделать без особых усилий, на все другие случаи имея отговорки и отписки, носившие вполне официальный характер.

Державин никогда не мог забыть того, что он увидел и понял в дни пугачевского восстания; произвол и беззаконие властей стали для него злейшими врагами, и он постоянно преследовал их. Именно отсюда идут конфликты Державина с представителями власти в губерниях, которым он мешал на каждом шагу, нарушая спокойное течение службы своими требованиями законности и бескорыстия.

Приняв должность в Тамбове, Державин внимательно ознакомился со всеми губернскими учреждениями, везде побывал, выслушал чиновников, перелистал бумаги. Он сразу же увидел, что дела, особенно в судах, вершились крайне медленно, а решения часто противоречили законам и указам. Городская тюрьма была переполнена. Арестанты — «колодники»— содержались в земляных ямах, в холоде и голоде, множество людей подолгу томилось в заключении без следствия и суда.

Державин возмущенно доложил об этом наместнику и, не дожидаясь его резолюции, принялся действовать, желая облегчить положение заключенных. Так как строительных материалов отыскать в городе не удалось, Державин приказал разобрать несколько ветхих домов, принадлежавших казне, и построить новые камеры, а в старых произвести ремонт, что и было под его присмотром выполнено.

Приговоры тамбовской уголовной палаты вызвали большое недовольство Державина. «Я примечаю, — писал он Гудовичу, — что обвиняются здесь всегда малые чины, а большие, коих из дел сих изволите увидеть, оправдываются. По мнению моему, закрывать в искании и в приговоре винного, не есть человеколюбие, но напротив, зло, вредящее обществу. Гораздо бы более признал я соболезновательных к преступнику чувствований, ежели бы дело его решалось скорее и он бы под стражею содержался нежестокосердно».

Упрекая судей в медленном вершении дел, Державин советовал им хотя бы раз в жизни заглянуть в тюрьму, куда они отправляют людей, и увидеть, в каких условиях те находятся. Под угрозой строгих наказаний он заставлял суды быстро рассматривать дела и не томить в тюрьмах невинных.

Как и в Петрозаводске, Державин в Тамбове испытывал большие трудности с подбором чиновников. В письмах к знакомым в Петербург и Москву он не раз просил рекомендовать ему служащих, вплоть до переписчиков, копиистов. «Здесь крайняя в сих людях нужда, — писал он, — а особливо ежели бы были хорошего состояния, а более не пьяницы». Но таких чиновников с трудом можно было в то время отыскать и в столичных канцеляриях.

Не годились к службе и многие старшие должностные лица. Их также хотел бы заменить Державин, однако его попытки ни к чему не приводили.

Каждый губернский туз имел каких-либо влиятельных знакомых в окружении наместника или в Петербурге и крепко держался за свое место.

Между собой тамбовские чиновники, как, впрочем, и чиновники во всех других городах, были связаны круговой порукой, покрывали друг друга, вместе обирая казну и просителей, обращавшихся к ним за решением дел. Державин столкнулся тут с системой управления, характерной для всех учреждений и ведомств Российской империи, и напрасно надеялся этот порядок сломать. Так, советник тамбовской уголовной палаты Вельский в свое время был приговорен к каторге за преступления по должности, но вскоре получил помилование и оказался на свободе. Впрочем, ему была запрещена государственная служба. Но и этот запрет он легко обошел. По желанию жены генерал-прокурора княгини Вяземской Вельский был назначен в Тамбов, где сейчас же принялся за прежнее. Он открыто брал взятки с правого и виноватого, что возмущало порой более совестливых его сослуживцев, нерешенные дела годами залеживались в судейских шкафах — и все сходило Вельскому с рук. Кроме Вяземского, ему покровительствовал крупный вельможа Л. А. Нарышкин, близкий приятель императрицы, и потому Вельский безнаказанно бесчинствовал в Тамбове. Снять его с должности Державину не удалось, ему было разрешено применить только «меры словесного воздействия», для такого прожженного мошенника и лихоимца совершенно бесполезные.

Не мало подивился Державин, не найдя в тамбовских кабинетах и судах ни одного сборника законов, ни одного юридического пособия и трактата. Судьи выносили приговоры, не подкрепляя их ссылками на законы, и весы правосудия служили тому, кто больше даст. Державин с ужасом сообщал об этом своим корреспондентам, упрашивая их купить и выслать в Тамбов книги законов. «В здешней губернии, — писал он, — великий недостаток в законах: безызвестно, были ли они когда здесь в употреблении».

По свойственной ему честной наивности Державин думал, что Тамбов, вероятно, был каким-то несчастливым исключением в своем блаженном неведении законов. Напрасно! В таком же состоянии пребывали и все остальные города Российской империи, да и в столицах редкие правители дел поступали, сообразуясь с законами, а больше руководствовались своей корыстью и выгодой.