Михаил Полторанин - Власть в тротиловом эквиваленте. Тайны игорного Кремля

Если вопрос не касался дележа власти, бюрократы из двух этих групп единодушно, как на партийных собраниях, «проталкивали» решение. Так, за Декларацию о суверенитете РСФСР, которая давала право приостановки того самого закона СССР об автономизации России, все проголосовали без звука. Мировой Закулисе выгоднее иметь дело не со сборищем мелких вождей, а с одним центром власти на нашей территории. Это же было в интересах прорусской бюрократии: невозможно создать сильное государство, гарантирующее безопасность личного бизнеса, где на каждом километре свой царь и бог.

Всей кучей съезда навалились бюрократы и на Комитет народного контроля России — дружненько упразднили его вместе с региональными подразделениями. А это был очень эффективный инструмент финансового воздействия на чиновников (я упоминал о нем в первой главе). И не только финансового. Сколько голов снесли с бюрократов контролеры за воровство и плохое исполнение обязанностей. В этой системе работали миллионы пенсионеров на общественных началах, которых называли народными мстителями. Их нельзя было купить взятками, запугать (пенсию не отнимут!) — они лезли во все щели, стучались во все двери.

И Ельцина, когда он работал на стройке, народный контроль не раз штрафовал за брак, и многих других депутатов-хозяйственников. Хватит его терпеть! Хватит ему пить кровь родной бюрократии! Тем более впереди была схватка за собственность, за природные богатства и финансы России. И тут обе группы слились в едином желании — избавиться от ненавистного контроля. Будь их воля, они упразднили бы и прокуратуру, и МВД. Так обе группы расчищали пространство для безмятежной жизни на случай своей победы.

А кому она больше светила? Бнайбритской группе ловить было нечего, если бы не два обстоятельства. С группой этой, во-первых, объединились депутаты от блока «Демократическая Россия» и даже назвали Ельцина своим кандидатом. Среди них немало было политиков со взглядами Авена. Но в большинстве своем там собрались наивные романтики, подвижники, такие, как Белла Куркова, Олег Басилашвили, Сергей Юшенков, Виталий Уражцев, Глеб Якунин, Лев Пономарев и многие другие. Они помнили Ельцина по московским баталиям и по-прежнему видели в нем борца с бюрократическим произволом, принимали за чистую монету его слова о любви к народу и справедливости. Им казалось, что, поддерживая Бориса Николаевича, они делают историю и двигают Россию к прогрессу. А о его закулисных маневрах и тайных договоренностях демократы станут догадываться позднее.

И второе обстоятельство — игра Кремля с Ельциным в поддавки. В прорусской группе были достаточно сильные и авторитетные депутаты, с удачным руководящим опытом за спиной, которые могли положить на лопатки демагогию Бориса Николаевича. Он ведь в дискуссиях удары держать не умел. Но Горбачев со своими товарищами из Политбюро двинул против харизматичного Ельцина, скажу помягче, не очень импозантного Ивана Кузьмича Полозкова, первого секретаря Краснодарского крайкома КПСС.

Чтобы сдать матч, футбольному тренеру не обязательно заставлять нападающих забивать гол в свои ворота. Достаточно поставить на игру заведомо слабых игроков, и дело будет в шляпе. То же самое и в политике. Может быть Михаил Сергеевич считал Полозкова достойным соперником Ельцину и просто ошибся? Но вот свидетельство помощника Горбачева Анатолия Черняева. Его и Евгения Примакова шеф пригласил к себе на дачу поужинать. Там разговор зашел о Иване Кузьмиче. И Анатолий Черняев записал в своем дневнике такое высказывание Михаила Сергеевича: «Я же Полозкова знаю очень давно. Он честный, порядочный мужик, но глупый, необразованный».

В Большом Кремлевском дворце, где проходил съезд, было много свободных мест. Нас, народных депутатов СССР, пускали туда беспрепятственно, и я несколько дней подряд наблюдал за выборными дебатами. Интересно было сравнивать тактику борьбы двух кандидатов-соперников — Полозкова и Ельцина, представляющих два разных направления в развитии России.

Бесхитростный Полозков, невысокий, кряжистый, пер против разорителей страны, как раненый кабан на охотников, — только трещали камыши. Он будто не знал, что депутаты-директора и депутаты-чиновники давно богатели за счет кооперативов при предприятиях, и предавал эти кооперативы анафеме, теряя сторонников. Когда он взметал по-ленински руку, бросалась в глаза наколка «Ваня», синеющая у основания большого пальца. Иван Кузьмич своей прямолинейностью и видом урки увел из прорусской группы немалое число участников съезда.

А высокий, стройный Борис Николаевич извивался ужом. Он то обещал всем защиту от обнищания: «Предложения союзного правительства, в которых предусмотрены рост цен и переход к рынку за счет народа, — это антинародная политика. Россия не должна ее принимать», то предлагал себя съезду как уцененный товар: «В нынешней обстановке … нужно избирать Председателя Верховного Совета на два года». Это впечатляло: человек не намерен засиживаться во власти, он хочет вытащить Россию из трудностей и уйти. Да еще знает, как безболезненно перейти на рыночные отношения. Ну какой ему Полозков конкурент!

Странным было и поведение самого Михаила Сергеевича. На съезде он не пошел в президиум, а поднялся с Лукьяновым на балкон, нависший над залом, и громко бросал оттуда в адрес депутатов колючие реплики. Холод высокомерия струился с балкона. Горбачев всем своим видом показывал, что относится к съезду как к балагану. Так смотрят с наблюдательной вышки за возней детворы в пионерлагере.

А его выступление на съезде?! В привычной своей эмоциональной манере он поругал Ельцина, не подкрепив доводы аргументами, и пригрозил депутатам санкциями со стороны союзного правительства, если те все-таки надумают поддержать Бориса Николаевича. Мне представляется, что этот финт был рассчитан на психологию упрямого русского мужика: «Ах, так! Нас запугивают. Да мы из вредности проголосуем не за того, кого нам навязывают!»

Два тура бодались Ельцин с Полозковым и шли почти ноздря в ноздрю, не добирая каждый до победы совсем немного голосов. А в третьем туре Политбюро вдруг сняло с дистанции Ивана Кузьмича и двинуло на трибуну взлохмоченного от неожиданности предсовмина России Александра Власова, как мне показалось, не совсем понимавшего, за что его, подобно Сергею Лазо, суют в топку съездовского паровоза.

Три года генерал-полковник Власов был министром внутренних дел СССР, и клеймо мента ему очень мешало. Он, конечно, не ошарашивал публику, как Грызлов, политическим неологизмом: «Парламент — не место для дискуссий!» (его вынесли бы на носилках из зала), но все же прошлое кандидата настораживало многих. Вдруг он попытается заставить вольнолюбивых депутатов ходить по команде «ать-два!» И это помогло Борису Николаевичу набрать для победы необходимое число голосов.