Жан Маре - Парижские тайны. Жизнь артиста

Как мне сделать, чтоб тело светилось твое,
Источая и мирру и амбру,
Чтобы ангел, одетый в костям де Грие,
В этой студии вышел из кадра.
Им, несведущим, не понять,
Что душа твоя – снег и огонь – все на свете,
Что не зубы красивые нужно искать,
А накинуть на ангела сети.

От смеха, право, умереть не диво,
Как видят люди образ де Грие!
Ведь чтоб понять, что истинно красиво,
Достаточно взглянуть в лицо твое.
И, бурю чувств открыв в покое мнимом,
Вдруг осознать – все мрак, небытие,
Когда светило лучезарное твое
Сияет и горит неугасимо.

Божественный огонь в тебе живет,
Перебирают боги струны твоей лиры,
Поэтому столь чист, прозрачен звук ее
И лишь она секрет твой раскрывает миру.
Когда страдаешь ты – нет хуже ничего…
Наверно, колдовство тому причиной.
Стихи мои не в силах победить его,
Я их стыжусь: прости меня, любимый.

Ты, как можешь, борешься с болью
И на ребенка походишь более
Или на зверя. Ко мне ты подходишь,
Глаз, полных упрека, с меня не сводишь:
«Ведь в карманах твоих уж, конечно, секретов немало,
Помоги же, всесильный поэт!»
Так глаза говорят – они тронуть могли бы и скалы,
Я не в силах помочь, разрывается сердце в ответ.

Я в объятьях твоих этой ночью хотел бы уснуть,
Но ты стонешь, Жанно, и жестокая боль не проходит.
Меж тобою и мною незримый любви призрак бродит,
Я сквозь стену готов в простыне проскользнуть.

Ты шагаешь взад-вперед,
Ног твоих следы целую.
Боль же, что в тебе живет,
На себя взять не могу я.
Если б знал, какой напев
Пели феи королевам,
В замках усыпляя всех,
Пой я голосом сирены.
Погрузил бы в забытье
Эту боль я осторожно.
Но увы! Ничем ее
Успокоить невозможно.
Так пусть стократ воспета мной,
Живущая в устах прекрасных,
Когда пером взмахну я властно,
Уснет, довольная судьбой.

Когда Жанно от боли сам не свой,
Он как цветок, под пламенем поникший,
Иль мечущийся в клетке зверь лесной,
Которому сейчас весь мир чужд остальной.
Пакт заключить готов я с чертом иль с Всевышним,
Чтоб снова увидать ожившим
Того, кто радость воплотил собой.

Пока твоя любовь любовь мне не открыла,
Считал, что правильно в игру играю я,
То старая игра была в «они» и в «я» —
Венера в Лувре, что на подиуме застыла.
Но то была тень тени, жил мертвец во мне,
Фавн бронзовый, в котором нет желанья,

Неистовство, на бедность подаянье,
Безумца семяизвержение во сне.
Так не вини ж меня за то, что жду в томленье
Я дара твоей юной красоты,
Когда со мною рядом дремлешь ты,
А я тобой любуюсь в упоенье.
Ах, пусть болезнь покинет твой альков
И мне вернет сей дар благословенный,
Чтоб не был я, как тот олень осенний,
Настороженно ждущий рога зов.

Как часто жизнь несет страданье!
Жизнь – это лишь любовный круг.
Жизнь требует хранить молчанье,
И в ней нельзя ходить вокруг.

Нельзя идти ни перед нею,
Ни внутрь нее нельзя войти.
Сегодня я наказан ею.
О боль зубная, отпусти!

Жизнь может быть живой и мертвой,
Ты побежден иль победил.
Закрыл ты дверь свою сегодня,
Решил я – сердце ты закрыл.

Соединившее нас небо, умоляю,
Пусть Жанно будет завтра здоров,
Пусть болезнь превратится в любовь,
И любовь эту я воплощаю.

Зачем же дантист? Ведь есть
Все – фильмы, бюсты, любовь,
Но горестных мыслей не счесть,
И печально течет в жилах кровь.
Что я делал с тех пор, как я есть?
Каждый день, каждый миг, вновь и вновь?
Был художником, вот и вся честь.

Я в сентябре прекрасный фильм снимаю,
Орлом взлетит он, над законами паря,
Как он волнует нас, как силы в нас вливает
Меня же Богом сделал он, хранящим короля.