Иван Осадчий - Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах…

Они же перед «футбольным матчем». Копаново, 1972 г.

Наши братские, дружеские отношения с Трифоновыми продолжались до наступления чудовищной и гибельной горбачевской «перестройки», завершившейся величайшей трагедией для советской державы, для советского народа. Хотя заключительный удар по советской жизни и советской стране нанес уже другой ренегат-предатель, «выкормыш» «демократической» контрреволюции, взращенной горбачевщиной, – Е.Б.Н., то бишь, Ельцин Борис Николаевич.

…Последние две встречи с Трифоновыми, вернее два телефонных разговора, состоялись у меня в начале мая рокового 1991 года.

В те дни с группой ученых-экспертов и консультантов я работал по поручению ЦК КП РСФСР в штабе кандидата в президенты РСФСР от Компартии РСФСР, всех социалистических и народно-патриотических сил – Николая Ивановича Рыжкова, к которому всегда относился с безграничным уважением. Был в круглосуточном беспросветном напряжении…

В один из таких дней услышал по телефону знакомый голос:

– Здравствуйте, Иван Павлович. Это – Вячеслав Старшинов. У меня к Вам просьба. Помогите мне издать книгу…

– Слава, дорогой. Я готов для Вас сделать все, что в моих силах. Но сейчас такое время, когда ни наша Российская Компартия, ни КПСС, в стране уже ничего не решают. Практически «бал» правит Ельцин. Все СМИ и издательства – тоже, кроме «Правды» и «Советской России», – в руках «демократов». Так что просьба твоя сейчас невыполнима. Если Рыжков победит и станет Президентом России, ситуация изменится к лучшему. А пока реально помочь тебе никак не могу. Если появится малейшая возможность – я непременно позвоню и помогу. Извини. Всем – самые лучшие пожелания…

К сожалению, возможность так и не представилась…

С августа 91-го, я уже оказался на «полулегальном положении». А в декабре того же года не стало и советской страны, да практически и Советской власти…

…Тогда же, в первые дни мая 1991 года, был еще звонок от Люси – Людмилы Ивановны Трифоновой. Печальный… Горестный…

– Папа умер. Похороны завтра. Если сможете – приезжайте. Папа Вас очень любил…

Что я мог ответить Люсе? Конечно, высказал самые глубокие соболезнования и сострадание, боль и горечь…

Но беспросветная круговерть, в которой я находился в те дни, настолько «спеленала» и держала меня в тисках, что на похороны бесконечно дорогого, родного и любимого Ивана Яковлевича выбраться не смог. О чем и сейчас сожалею…

А образ его бережно храню в памяти и в сердце моем. И Аграфены Васильевны – тоже. Как и вся семья. Помним их и встречи с ними. Все дни и годы той счастливой жизни, подарившей нам незабываемых, прекрасных и незаменимых людей, какими Трифоновы были в нашей судьбе…

Последний раз вдвоем с Ниной Тимофеевной мы были на отдыхе и лечении в подмосковном санатории «Энергия» в 1988 году. Путевки приобрели в профкоме Московского энергетического института. Помог нам в этом тот самый, легендарный, хоккеист, а впоследствии тренер московского «Спартака» Вячеслав Иванович Старшинов.

После успешной защиты кандидатской диссертации он стал работать в этом институте. Вскоре возглавил кафедру физкультуры и спорта…

Коля остался со своей семьей – с супругой и двумя дочурками Юлей и Катей отдыхать в Краснодаре.

Последний раз в советские годы я отдыхал один в подмосковном доме отдыха «Тучково» в 1989 году. Нина была занята организацией студенческой практики. А после нее отдыхала и лечилась в сочинском пансионате «Светлана».

После 1989 года, в последующие пятнадцать лет не было у меня ни отпусков, ни выходных. Весь был в тревогах и заботах о создании, а затем о спасении и возрождении российской Компартии. Было не до отдыха…

Скажу сразу. Оставаясь реалистом, я не ставлю, за редким исключением, знак равенства между советской жизнью и советским кино. Ибо его назначением было не зеркальное отражение советской жизни, а показ ее такой, чтобы она вдохновляла советского человека на самое лучшее, самое светлое, самое доброе, самое героическое.

Советские режиссеры и актеры, как и авторы сценариев, знали ленинскую и сталинскую оценки роли и значения кино в жизни народа, знали «волшебную силу искусства», способную рождать мужество, высокую цель и стремление ее добиться. Потому и старались, чтобы кино отвечало своему великому назначению. Потому мы и имели то, что имели. Потому и сейчас мы с благодарностью смотрим советские фильмы, которые отражали жизнь, дух советского времени, приносили радость и вдохновение, побуждали на высокие и благородные поступки и действия.

Сюжеты и герои кинофильмов брались из реальной жизни, но, повторюсь еще раз, «волшебная сила искусства» талантливо показывала ее так, чтобы кинофильмы рождали себе подобных, учили жить жизнью полюбившихся кино-героев. Чем радостнее становилась советская жизнь, тем масштабнее и величественнее повествовало о ней советское кино…

Сами названия советских фильмов говорили о жизни: «Путевка в жизнь», «Светлый путь», «Большая жизнь», «Семеро смелых», «Сердца четырех». «Трактористы», «Богатая невеста», «Свадьба с приданым», «Свинарка и пастух», «Веселые ребята», «Валерий Чкалов», «Весна на Заречной улице», «Солдат Иван Бровкин», «Добровольцы», «Поезд идет на восток», «Учитель», «Сельский врач», «Педагогическая поэма», «Дорогой мой человек», «Неоконченная повесть», «Дело было в Пенькове», «Кубанские казаки», «Девчата», «Высота», «Музыкальная история», «Цирк», «Вратарь», «Первая перчатка», «Доживем до понедельника», «Разные судьбы», «И это всё о нём», «Большая перемена», «Всё остается людям», «Дом, в котором я живу»…

Я назвал только по памяти, и только те, которые в моей душе, в сердце – светлые, лучезарные, повествующие о новом советском мире, о советской жизни, отражающие саму жизнь советского человека во всех проявлениях.

Они приносили людям радость, оптимизм, высокие примеры, достойные подражания.

Нет ничего, даже отдаленного в современном кино и телефильмах «в цивилизованной», свободной, «ново-русской», «демократической» России. Да и не может быть иного в условиях криминального режима, в котором господствует жестокость и насилие, садизм, цинизм, фальшь, культ наживы, подлости, жадности, пошлости, разврата. Мы оказались в ином мире, о котором раньше слышали, но не верили. А теперь убедились…