Александр Стекольников - Васил Левский

Ребята наперебой старались веселить девушек: кто остроумным рассказом, кто острым словцом, кто удачно выкинутым коленцем.

Девушки степенно вязали, вышивали, изредка вскидывая глаза то на говорящего, то на того, кто ждал этого взгляда.

Кто-либо из парней заводил песню, ее подхватывали. И хоть много вплеталось голосов, но голос Васила не терялся, он звенел и вился какими-то своими путями. И не раз случалось, что певшие, как бы сговорясь, враз обрывали песню, чтобы дать простор Василу, а он, увлеченный, продолжал петь, не замечая, что товарищи замолкли.

У седянок были свои песни — седникарские. Особенно полюбилась девушкам песня о Калинке-воеводе. Пели ее, когда были уверены, что никто посторонний не подслушивает.

Пропеты песни. Кто-либо из хлопцев вынимает кавал, и под звуки его закрутится огненное хоро.

А потом разомкнется круг и выйдет на середину лучший танцор. Грянет гайда рученицу. Встрепенется от первых звуков ее танцор, замрет на мгновенье и вдруг, как стрела, спущенная с тугой тетивы, взовьется и пронесется в лихой пляске. Гайда все ускоряет темп, и кажется, уже не уследить за движениями пляшущего. Он то взметнется ввысь, то кружится, как волчок, то легко прыгает, как серна гор. Глядя на него, не могут удержаться и зрители. Они хоть и не пустились в пляс, но загляните в их глаза, поглядите на их плечи, руки, спины — все их существо во власти звуков, лихого ритма...

Пропели первые петухи. Как полагается, хозяйка начинает уговаривать хлопцев расходиться по домам, а они отказываются, просят девушек спеть на прощанье. И девушки соглашаются. Заводят песни, в которых упоминаются имена присутствующих. За частушками следует дарение цветов. Но чтобы получить цветок, немало приходится парню упрашивать свою зазнобушку.

На самой зорьке расходятся по домам хлопцы. Недаром посиделки назывались дозорьками, досветками.

Но когда соберутся девушки на тлаку, тут уже никто не мешает им посудачить о своих делах. С наступлением осени тлаки устраиваются часто. То та, то другая подружка выходит замуж. Ну как не помочь ей приготовить приданое! И девушки собираются в доме невесты шить, вязать, вышивать. За песней и разговорами дело спорится, и сундук быстро наполняется всяким рукодельным добром.

Зима в Долине роз так не похожа на зиму, что стоит за Стара Планиной, в северной части болгарской земли. Там она и снегом богата, и вьюгами, и морозами крепкими да долгими. А здесь, в Карловской котловине, зима точно малое дитя: то плачет, то смеется, то снег иль дождь идет, то солнце греет.

Декабрь. На носу сочельник, а в Карлове и по ночам тепло. Только лишь горы побелели да лес оголился, почернел. Бродят по нему карловчане с топорами, выискивают пни покрепче да посмолистее. Тут и Васил с братом Христо.

В канун рождества загорится в камине каждого болгарского дома смолянистый пень, и будут хозяйки неусыпно следить, чтобы не погас огонь всю ночь. От этой ночи бдения и получил пень название «будник», а канун рождества, сочельник, — «будни вечер».

Большими церемониями обставляется празднование будни вечера. С утра хозяйки заняты приготовлением обильной еды для вечерней трапезы. Когда все готово, накрывается праздничный стол. Между блюдами кладут щепотки сухого навоза, взятого из трех куч, солому — из трех скирд, насыпают песок, взятый ночью из реки. Навоз, песок и солома — символы плодородия. Когда сыплют на стол песок, приговаривают: «Колкото песык, толкова и вресык» (сколько песчинок, столько и младенцев). После праздника навоз со стола разбрасывают по нивам и виноградникам, а песок возле амбаров: да будет богатым урожай, да будут полны зерном закрома!

Под столом расстилается солома. После праздника отнесут ее до восхода солнца в сады, обвяжут ею ветки деревьев, чтобы больше родили плодов, разбросают ее в курятниках, чтобы несли птицы больше яиц.

Но вот приготовления закончены. Наступает вечер.

В доме Гины Кунчевой за праздничным столом собрались трое ее сынов, дочь с мужем и старший брат хаджи Василий. Прежде чем приступить к трапезе, иеромонах Василий, как полагается старшему в доме, заправил кадило ладаном и углями и, свершив молитву, стал кадить по комнате, а затем и по всем углам хозяйского дома и дворовым постройкам.

Для кого праздник — веселье, а для Васила — работа. Святки прошли в церковных службах, молебствиях по домам. Васил и не заметил, как наступило 1 января. Для семьи Кунчевых это не только Новый год, но и день именин двух Василиев: сына Гины и ее брата, иеромонаха. Утром в церкви св. богородицы была отслужена литургия в честь святого Василия, на которой присутствовала вся родня Кунчевых и Караивановых.

Для братьев Васила, Христо и Петра, праздник начался значительно раньше. За несколько дней до Нового года вместе с другими мальчишками они нарезали кизиловых веточек, обвязали их бумажными цветами и лентами. Когда занялась заря Нового года, из всех болгарских домов повысыпали ребята с украшенными ветками — суровакницами — в руках. Началось колядование.

Дети ходят из дома в дом, хлещут хозяев суровакницами, желают им доброго здоровья, приговаривают:

Как ни много праздников принес Петков день, но пришел и им конец. Пролетели «бабьи дни» марта с неустойчивой, капризной погодой. Очистилось небо от серых, низко ползущих облаков. Просохли дороги.

На заре монах Василий с племянником отправились в очередной поход по селам.

В ту пору крупные болгарские монастыри имели в городах свои отделения — метохи, где останавливались странствующие монахи — таксидиоты, собиравшие пожертвования и привлекавшие паломников в свои монастыри.