Брита Осбринк - Империя Нобелей. История о знаменитых шведах, бакинской нефти и революции в России

«Не случайно у нас снова ожидаются грандиозные усовершенствования и стройки. Здесь идут вперед семимильными шагами. Сегодня приходит телеграмма: “Не могли бы вы в 1884 г. произвести столько-то миллионов пудов?» Завтра отсылается ответ: «Могли бы” а послезавтра следующая телеграмма: “Затребуйте необходимые средства и исполняйте”».

«В настоящее время положение таково, что рынок Российской империи целиком зависит от нас, и мы всерьез подумываем о вытеснении американцев не только из Европы, но и из Азии. Теперь взгляды наши устремлены в одну точку – на Baтум, и я надеюсь в течение 1884 года наладить оттуда крупные поставки, с одной стороны – в европейские порты, с другой – в Турцию, Египет и Ост-Индию. B мыслях я уже вижу, как нобелевским керосином освещают себе путь в Центральной Африке дикари Стенли».

«Вчера, в самое Рождество, я приобрел для нас дагестанские серные копи, которые в свое время поставляли серу на пороховой завод Шамиля, четверть века сражавшегося с превосходящими русскими силами. Тут все обернулось как в сказке. Для производства керосина нам требуется 100 тысяч пудов серы в год. Сицилийская сера дорожает и становится нам не по карману. Когда положение кажется совсем аховым, объявляются бывшие воины Шамиля и рассказывают чудесную историю про волшебные горы и нескончаемые запасы серы, запрятанные среди лесов в труднодоступном горном районе Дагестана. Скоренько туда посылают с сопровождением скандинава (т. е. самого Тёрнудда. – Б.О. ). B пути его кормят исключительно ослятиной, а в Баку он возвращается с туземным владельцем горы, после чего никто оглянуться не успевает, как гора переходит во владение Нобеля! Ура! Ловко мы это спроворили! A сам Нобель тем временем понятия не имеет о происходящем. Впрочем, с чего бы ему быть недовольным, если мы сбережем ему эдак сто тысяч рублей в год?»

Густав Тёрнудд проработал в Баку до 1888 г., а затем еще четыре года оставался членом правления товарищества. Он умер в Финляндии 7 февраля 1894 г., разочарованный и разоренный неудачными предприятиями.

B начале 80-х годов XIX века условия жизни в Баку были крайне тяжелыми для его обитателей. Зимы там были снежные, летом стояла тропическая жара; то тебя донимал ледяными стрелами ветер норд, то изводили ревущие песчаные бури. Собирали свою дань холера, тиф, малярия и легочные болезни. Потеряв нескольких добрых помощников, Людвиг Нобель понял, что уроженцам северных широт следует создать более комфортные бытовые условия. Густав Тёрнудд оставил подробное описание того, как выглядел поселок Петролеа в 1882 г. Спустя два года строительство было закончено и сотрудники с семьями могли справлять новоселье! За стенами виллы Петролеа было возведено жилье также для садовников, кучеров и сторожей.

Поселок стал достопримечательностью, подлинным оазисом среди тропической жары и окружавшей Баку бесплодной полупустыни. Благодаря чернозему, привезенному из плодородных окрестностей Ленкорани, и пресной воде, доставляемой с Волги, цвели сады. Питьевой водой жителей обеспечивал опреснитель. B конце весны морем доставляли 800 тонн льда, которого должно было хватить на весь летний сезон. Из порта к нефтеразработкам протянули первую в Баку телефонную линию – компании «Белл».

Людвиг регулярно сообщает Альфреду об успехах товарищества, и вот что он пишет ему из Санкт-Петербурга 12 мая 1884 г.: «Согласен с тобой: Роберту не стоит ехать в Баку. Я слишком хорошо помню, как он вел себя в Стокгольме в дирекции КНГ (компании «Нитроглицерин»? – Б.О. ): безо всяких на то оснований оскорбил всех тамошних руководителей. <���…> Единственная причина такого поведения – недовольство Poберта тем, что у него более нет в Стокгольме высокой должности, которой он дорожил […] Я с ужасом вспоминаю его пребывание в Баку, его вспышки гнева и техническую беспомощность. <���…> Независимые натуры чувствовали себя рядом с ним скверно, служащие тем паче. <���…> Возможно теперь, когда Роберт поправил свое здоровье и упрочил материальное положение, он изменился. Если бы он только мог сохранять спокойствие и вести себя как нормальный человек, я был бы безмерно рад его посещению Баку». Далее Людвиг рассказывает об улучшениях в нефтеперегонном производстве: «Ты, вероятно, помнишь наши так называемые мазутные холодильники, которые принесли нам огромное число пожаров и бед, стоили множества человеческих жизней, остановок производства и финансовых потерь…» Уже введена непрерывная перегонка, и Людвиг отмечает: «Внедрение непрерывного процесса, о котором было столько споров, стало эпохальным событием! K счастью, мне удалось выправить на него привилегию. Bce это я бы с радостью и гордостью показал Роберту, если б не боялся, что эти достижения могут не столько обрадовать, сколько рассердить его. Я очень рад твоему отзыву об Эмануэле, поскольку он действительно приносит мне большую пользу».

Письма Людвига в Санкт-Петербург – семье, живущей на Сампсониевской набережной, – свидетельствуют о том, каким он был заботливым отцом. Старшие дети выросли в том же просторном особняке, где Эдла одарила Людвига новым выводком. Теперь Эмануэль и Карл вместе с Робертовым сыном Яльмаром работают в товариществе. По дороге в Баку Людвиг пишет в Петербург дочери Анне:

Я заложил «наш городок в надежде, что мы будем окружены зеленью, но, увы из-за недостатка воды надежды мои не сбылись. Удалось лишь разбить цветочные клумбы и небольшой огород. Летом поля стоят сухие, выжженные солнцем. Дождей об эту пору не бывает. Зато осенью, зимой и весной дожди идут часто. Тогда все кругом чудесно зеленеет, а воздух напоен чарующими ароматами. Вчера ночью был первый дождь, необходимость в котором чувствовалась уже давно. Особенно воспряли после него астры и левкои, которые гордо подняли свои пышные соцветия. Надеюсь, в будущем году мы сумеем лучше запастись водой и тогда, с Божьей помощью, осуществится моя мечта о зеленой “Вилле Петролеа” райском уголке в Баку.

Эммануил Нобель – нефтепромышленник и инженер, сын Людвига Нобеля и племянник Альфреда Нобеля. С 1893 года и до революции в России Эммануил Нобель возглавлял механический завод «Людвиг Нобель». Художник Валентин Серов

Из поселка открывается замечательный вид на синее море и горы, а также на вместительную гавань. He приходится жаловаться и на безлюдие вокруг, поскольку мимо то и дело проезжают всадники и экипажи. Hy вот, большой лист исписан, а сказать я почти ничего не успел. Прими сердечный привет от своего любящего отца Людвига».