Брита Осбринк - Империя Нобелей. История о знаменитых шведах, бакинской нефти и революции в России

C начала 1890 г. Вильгельм Хагелин работает в Баку. Он заменяет Яльмара Круселля, когда тот уезжает отдохнуть. Кроме того, Вильгельм нужен управляющему, Леониду Рихтеру.

Рихтер оказывается большим любителем застолий, и Вильгельм пьет шампанское в таких количествах, что его жена Хильда начинает возражать. Работать Рихтеру некогда, так что, когда он увольняется, техническим директором становится K.B. Xaгeлин. Он быстро поднимается по служебной лестнице, о чем свидетельствует повышение жалованья – от четырех до двенадцати тысяч рублей. Когда в разгар летней жары 1892 года вспыхивает холера, Вильгельма вызывают в Баку противостоять ее распространению среди рабочих и служащих товарищества. Жена Хильда с новорожденным сыном живут в поселке среди прохлады Кавказских гор.

Холеру занесли приезжие из Средней Азии, и к появлению в Баку Вильгельма многие его жители прекратили работу. Из-за эпидемии половина города опустела, почти все магазины закрылись. Ha промыслах стояла тишина. Работать продолжали лишь у Нобелей, но настроение было подавленное. Эмануэль Нобель послал в Баку и Астрахань специалистов по холере – русского доктора Шубенко и американца доктора Блэкстайна (Блахштейна). Оба окончили Институт экспериментальной медицины в Петербурге. Штатный врач компании, доктор Петкевич, вместе с несколькими служащими устроил барак для холерных больных и поставил палатку для медперсонала, оборудованную инфекционным аппаратом.

Отряд во главе с Хагелином днями и ночами обследовал дома и предприятия в Черном городе, следил за поддержанием чистоты, за тем, чтобы никто не ел свежих фруктов и не пил сырой воды. B России бывали случаи убийства врачей, поскольку их Считали разносчиками заразы, но к Хагелинову отряду относились с доверием, и он сумел успокоить народ. B Балаханах несколько фирм попыталось совместными усилиями организовать обходы своих сотрудников, как это сделало «Товарищество бр. Нобель» в Черном городе, но балаханские жилые кварталы отстояли слишком далеко друг от друга, и наладить там работу было сложнее. B Петербург ежедневно телеграфировали о положении дел. Среди работников Нобелей оказалось 157 случаев холеры, около 40 из них со смертельным исходом.

B Хагелиновом отряде обошлось без потерь, не заболел и никто из врачей. Осенью в Баку приехал Эмануэль Нобель с сестрой Миной, и в поселке Пстролеа устроили празднество – роскошный ужин с танцами. Доктор Блэкстайн произнес краткую речь о вешкой силе медицины: «Вот перед вами я и доктор Шубенко. Он поглощал огромные количества салола и нафтола (дезинфицирующие средства для кишечника. – Б.О. ), я же ограничивался чаем и красным вином. Как видите, мы оба остались живы!»

Перед Рождеством 1892 г. Альфред пишет Эмануэлю: «Прежде чем отправиться в подземное царство, я хотел бы спросить, не могу ли в очередной раз быть вам всем полезен. Взамен прошу лишь об одном: когда мой век подойдет к концу, не дайте похоронить меня заживо, обеспечьте кремацию».

Отец Альфреда, Иммануэль, в свое время изобрел механизм, позволявший подать сигнал, если бы человек вдруг очнулся в закрытом гробу. Ha Нобелей, однако, свалилось другое несчастье. У Карла обостряется диабет. Эдла слишком хорошо видит «неуклонное и неотвратимое наступление болезни» и понимает, что ждет Мэри с тремя малолетними дочерьми. Врачи советуют Карлу провести зиму в более теплом климате, но у него развивается горячка, и 15 декабре 1893 г. он умирает в Цюрихе, в гостинице «Бельвю».

Теперь Эмануэль в одиночку руководит огромной нефтепромышленной и машиностроительной компанией – разве что с помощью Альфреда, который то поддерживает, то резко критикует его. Альфред доверяет злокозненно распускаемым по Европе слухам об экономическом положении «Товарищества бр. Нобель» и поддается Робертову пессимизму. A горечь Роберта по отношению к Людвигу и его компании, похоже, не смягчается.

Теперь акции товарищества продаются и в Германии. Цены на нефть за последние годы выросли. Компания крепко стоит на ногах. Эмануэль завоевал уважение и влияние, он пользуется в государственном российском банке темп же льготами, какие имел Людвиг. Альфред хвалит племянника: «Ты вел свой корабль по бушующему морю как истинный мужчина, за что тебе следует отдать должное (во Франции говорят, а tout seigneur tout honneur)». Эмануэль готовит большое торжество по случаю 100-миллионного пуда переработанной нефти!

Печать «Товарищества братьев Нобель»

Альфред же продолжает разбирать по косточкам финансовые операции директоров и коммерческую политику Белямина. Этот пожилой русский, верный служащий компании, после кончины Людвига возглавляет правление. Его стиль руководства авторитарен и консервативен. Экономист Пиар Лагервалль посылает Альфреду официальные отчеты о делах товарищества, одновременно делясь и своими неофициальными соображениями.

B письмах Альфреду Лагервалль сетует, что Эмануэль не желает отправить Белямина пенсию, из-за чего, того гляди, вспыхнет открытый конфликт. Людвиг в последние годы своей жизни ослабил собственный контроль за предприятиями, перекладывая все больше ответственности на других достойных людей, а произвол Белямина и попустительство Эмануэля сводят на нет эти начинания, нанося ущерб компании. Эмануэль излишне осторожничает с Беляминым, давним членом правления и другом семьи, который закладывал с Людвигом основы компании. «Я знаю, что он не годится, <���…> но о новом человеке, который придет на его место, я не знаю ничего», – оправдывается Эмануэль.

Роберту все чаще приходят из Парижа письма с язвительными комментариями – не без нажима Лагервалля:

«У Эмануэля нет ни малейших задатков руководителя – во всяком случае, в Петербурге о нем думают именно так. Bce у него пущено на самотек. Теперь создали синдикат, с которым Эмануэль как пить дать не оберется хлопот. Скорее всего, Товарищество связало себя какими-то договорными обязательствами, а это может быть опасно, особенно когда имеешь дело с евреями и армянами. <���…> Я прекрасно знаю крайнюю нерешительность Эмануэля, но она свойственна всем Нобелям, тебе в меньшей степени, хотя кое-что из этого наследства перепало и на твою долю. Нерешительность была бы менее страшна, если б он умел подбирать себе сотрудников. Уж на что нерешительный человек был простофиля Людовик XIII, так рядом с ним находился

Ришелье, который лучше всех прочих управлялся с многочисленными подчиненными. <���…> Будь у меня на примете подходящий человек, я бы навязал его компании на место управляющего. Пускай Эмануэль властвует, числится главным начальником, по истинные бразды правления должны находиться у того, кто обладает даром руководителя. Пока это не так, я считаю бакинские акции бумагами ненадежными».