Николай Кузнецов - Адмирал Советского Союза

Зарембо расхохотался до слез.

– Представьте себе, наверное, тот же самый проходимец выцыганил у меня триста рублей, ссылаясь на вашу рекомендацию.

– Слушай, – сказал я, – нам лучше молчать об этом случае: солидные люди и такие простофили. А впредь урок: не всякой рекомендации верь.

Беседа с Зарембо в Москве была деловой и короткой. Он понимал ответственность, какая на него возлагалась, и обещал не пожалеть сил, чтобы успешно выполнить задание.

Впоследствии он свою работу на Волге описал в интересной книге воспоминаний «Волжские плесы». Там он рассказывает о многих людях флотилии – командирах, политработниках, коммунистах и комсомольцах, об экипажах гражданских судов, колхозниках приволжских деревень, которые вместе с моряками флотилии налаживали нормальное судоходство на Волге.

Ю. А. Пантелеев в своей книге «Полвека на флоте» уделил много места событиям на Волге. Очень рекомендую читателям прочесть эти правдивые записки.

Начальником штаба флотилии утвердили капитана 1 ранга В. В. Григорьева, которого вскоре сменил капитан 2 ранга Н. Д. Сергеев.

8 мая с З. А. Шашковым и новым командующим Волжской флотилией я вылетел в Сталинград. Было около 14 часов. В прогретом воздухе самолет сильно бросало при порывистом ветре. Моторы работали с надрывом, на максимальных оборотах.

Мы с Шашковым обсуждали вопросы, интересовавшие нас обоих. Еще в Москве вместе с работниками Главного морского штаба решили, что для надежного обеспечения движения судов по Волге от Астрахани до Горького надо как можно быстрее увеличить количество тральщиков. Выделить пригодные для этого суда, обеспечить их переоборудование скорее всего мог Зосима Александрович Шашков.

«С чего начать? – думал я. – Тральщики в нужном количестве будут не сразу, а караваны уже идут, и корабли подрываются на минах». Ответ мог быть только один: прежде всего нужно знать, где и когда сброшены мины, тогда уже будет легче найти и вытралить их. Следовало развернуть большую сеть постов наблюдения. С этого и начал новый командующий. Для поощрения наблюдателей были выделены денежные средства. Но и без особого поощрения все прекрасно понимали, что о замеченных минах нужно докладывать. Совсем недавно, когда я работал над воспоминаниями, Ю. А. Пантелеев напомнил мне об одном случае.

Объезжая участок реки где-то около Каменного Яра, мы с ним увидели стоявшую на берегу девушку, которая с волнением крикнула нам: «Совсем недавно вот здесь упала мина!». «Вы в этом уверены?» – спросил Юрий Александрович. Тем временем мы подошли к берегу, и девушка рукой показала место падения мины. Неподалеку от нас буксир тянул несколько барж, до предела загруженных топливом. Пантелеев хотел было остановить движение каравана, но в этот самый момент в указанном девушкой месте поднялся огромный столб воды и песка. Раздался оглушительный взрыв. Мина разорвалась сама по себе на быстром течении реки, не причинив никакого ущерба. Счастливый случай!

Когда мы прилетели в Сталинград, я на первое же совещание моряков с руководителями пароходств пригласил секретаря обкома партии А. С. Чуянова. Алексей Семенович оказал большую помощь новому командованию флотилии. Так бывало везде. Партийные и советские органы всегда помогали военным всем, чем могли. Так было в Севастополе, Ленинграде, Сталинграде. Летом, когда борьба с вражеской авиацией переместилась вверх по реке в район Саратова и я снова по указанию Ставки вылетал на Волгу, то первым делом обратился к секретарю Саратовского обкома П. Т. Комарову. Тогда, в июне 1943 года, Саратов подвергался яростным налетам немецкой авиации. Отбивать их удавалось только дружными усилиями гражданских властей, зенитчиков ПВО страны и флотилии. Петр Тимофеевич Комаров был связан с моряками еще работая в Вологде, а теперь он приложил особенно много усилий для помощи Волжской флотилии.

Вместе с ним мы побывали в Энгельсе, когда немецкие самолеты рвались к мосту через Волгу. Немецких самолетов было много, но плотная завеса огня кораблей и береговых зениток сбивала их с боевого курса. Ни одна из бомб в мост не угодила. На наших глазах загорелась одна из цистерн нефтехранилища. Городские пожарные команды бесстрашно ринулись к очагу пожара, хотя вокруг еще падали бомбы. Огонь был быстро укрощен.

Пока я был на Волге, остававшийся за меня в Москве адмирал Л. М. Галлер каждый день докладывал мне, что Генеральный штаб постоянно справляется о делах на реке, требует отчета, сколько караванов с топливом прошло вверх по течению. Сражения на фронтах приобретали все больший размах, запасы горючего быстро истощались. Как-то со мной связался начальник тыла Красной Армии А. В. Хрулев. Просьба у него была одна: больше и больше топлива!

– Вы знаете, каждую баржу встречаем с нетерпением и ее содержимое сразу направляем в действующие части.

На Волге в короткий срок сотни гражданских судов – буксиров, катеров – были переоборудованы в тральщики. Каждый подозрительный участок приходилось тралить десятки раз – неизвестно было, на какую кратность ставились магнитные мины. На берегах реки появилось более четырехсот наблюдательных постов, следивших за каждым вражеским самолетом и за каждой сброшенной миной. В это дело включились тысячи добровольных помощников моряков – бакенщиков, местных жителей. И это дало свои результаты: суда перестали подрываться.

На протяжении недели вдоль Волги удалось развернуть сотни новых постов наблюдения. Но это было только начало. Главное и самое трудное еще предстояло.

За движением караванов следили не только в Главном морском штабе, но и в Генеральном штабе и даже в Государственном Комитете Обороны.

Обстановка на Волге докладывалась в Ставку ежедневно оперативными сводками Главного морского штаба.

В помощь флотилии на Волгу командировали начальника минно-торпедного управления Н. И. Шибаева. Удивительно спокойный и работоспособный человек, Николай Иванович проделал огромную работу по организации соединений тральщиков. Прежде всего он заботился о том, чтобы флотилия была обеспечена нужными тралами.

Противник выставил сотни мин новейшего образца. Кроме того, на фарватерах оставалось немало мин, выставленных еще в 1942 году. Тральщики флотилии вытралили не менее 600 мин. Когда не хватало сил траления, использовались глубинные бомбы: несколько мощных взрывов в месте падения сброшенной немецким самолетом мины – и ее можно было считать нейтрализованной.

Для решительного усиления противовоздушной обороны караванов было спешно сформировано двести отдельных зенитных взводов. Они сопровождали караваны, а иногда даже отдельные особо ценные баржи. На берегу удалось создать 15 береговых батарей ПВО. Эти батареи прикрывали места стоянок караванов.