Роберт Масси - Николай и Александра

В отрочестве Феликс был тоненьким, как тростинка, томные глаза, длинные ресницы. Его часто называли «самым красивым молодым человеком в Европе». По наущению старшего брата он нередко наряжался в платья матери, надевал ее драгоценности, парики и в таком виде разгуливал по улицам. В «Медведе», модном петербургском ресторане, на него заглядывались гвардейские офицеры, которые посылали «красавице» записки с приглашением поужинать вместе. Феликс с удовольствием принимал эти приглашения и удалялся с офицерами в отдельные кабинеты. Приехав в Париж, он и там устраивал комедии с переодеванием. Однажды, находясь в Театре Капуцинов, Феликс заметил сидевшего в противоположной ложе толстого усатого господина, с восхищением разглядывавшего его. Посыльный принес записку, которую Феликс тотчас вернул назад; почитателем его оказался английский король Эдуард VII.

Половую жизнь Феликс начал в двенадцать лет. Это произошло в обществе молодого человека, приехавшего из Аргентины, и его спутницы. Пятнадцатилетним юношей, во время путешествия по Италии в сопровождении гувернера, юный князь впервые посетил миланский бордель. После этого, по словам Юсупова, он «окунулся в жизнь, полную наслаждений, заботясь лишь об удовлетворении своих желаний… Мне нравились красота, роскошь, уют, окраска и запах цветов». Одно время он приохотился к опиуму и имел связь с «очаровательной парижанкой». Устав от развлечений, князь поступил в Оксфордский университет, продолжая содержать собственного повара, камердинера, экономку и грума, который должен был ухаживать за тремя верховыми лошадьми. Из Оксфорда молодой человек перебрался в Лондон, где обзавелся черными коврами, оранжевыми шелковыми портьерами, современной мебелью, приобрел рояль, собаку, попугая, а в качестве прислуги и повара нанял чету французов. Он попал в кружок веселой молодежи, к которому принадлежали балерина Анна Павлова, князь Сергей Оболенский и бывший король Португалии Мануэль. В любое время дня и ночи, когда бы к нему ни приходили друзья, Феликс Юсупов брал в руки гитару и исполнял для них цыганские романсы.

После того как его старший брат Николай был убит на дуэли одним разгневанным супругом, Феликс стал единственным наследником огромного состояния. В 1914 году князь вернулся в Россию для женитьбы. Невестой его была племянница императора, княжна Ирина Александровна, самая завидная партия в империи. Как и подобает русскому аристократу, Феликс облачился на свадьбу в черный фрак с шитыми золотом лацканами и воротом и белые брюки. На Ирине Александровне была кружевная вуаль Марии-Антуанетты. В качестве свадебного подарка государь преподнес невесте двадцать девять бриллиантов, от трех до пяти каратов каждый.

Во время войны князь не был призван в армию и вел разгульный образ жизни. Французский посол охарактеризовал его следующим образом: «Князь Феликс Юсупов, двадцати восьми лет, обладает живым умом и эстетическими наклонностями; но его дилетантизм слишком склонен к нездоровым мечтам, к литературным образам Порока и Смерти в стиле его любимого автора, Оскара Уайльда. Во всяком случае, его инстинкты, лицо, его манеры делают его похожим скорее на героя „Дориана Грея“, чем на Брута или Лорензаччио».

С Григорием Распутиным князь познакомился еще до свадьбы. Оба любили развлекаться в ночных ресторанах с весьма сомнительной репутацией. Однажды по просьбе Юсупова старец лечил его от недуга методом внушения и наложения рук. При встречах Феликс слышал, как сибирский мужик отзывается о своих августейших покровителях: «Вот „Сама“ – мудрая, хорошая правительница… А „Он“ что? Что понимает? Да и то сказать – какой же он царь-государь? Божий он человек».

По словам Юсупова, Распутин был за то, чтобы заставить царя отречься в пользу Алексея, а императрицу назначить регентом. В своих «Воспоминаниях» князь приводит слова старца: «Когда с этим делом покончим, на радостях и объявим Александру с малолетним сыном, а Самого-то на отдых в Ливадию отправим…»

Еще за год до того, как в голове Юсупова созрел план убийства Распутина, князь понял, что присутствие сибирского проходимца возле престола губит монархию, что старца необходимо убрать.

Со своей обличительной речью Пуришкевич выступил 2 декабря. На следующее утро домой к нему явился возбужденный князь Феликс Юсупов. Он заявил, что давно решил уничтожить Распутина, но ему нужны помощники. Пуришкевич охотно согласился содействовать выполнению задуманного. В заговор были посвящены еще несколько лиц: офицер Сухотин, военный врач Станислав Лазаверт и друг Юсупова молодой великий князь Дмитрий Павлович, сын Павла Александровича, самого младшего из дядей императора Николая II. Из-за разницы в возрасте Дмитрий называл приходившегося ему двоюродным братом государя «дядей Ники». Элегантный и обаятельный, Дмитрий Павлович пользовался особым расположением императрицы Александры Федоровны, которую любил развлекать шутками и забавными историями. Но характер его беспокоил государыню. «Дмитрий бездельничает и непрерывно пьянствует, – сетовала она в одном из писем супругу. – …Прикажи Дмитрию вернуться в полк, город и женщины – для него яд».

Весь декабрь заговорщики встречались, уточняя, как сподручней заманить и убить свою жертву, а затем убрать труп. Дату назначил великий князь Дмитрий Павлович, по горло занятый «делами». Незанятым у него оставался лишь вечер 29 декабря. Если же отменить одну из назначенных заранее встреч, это вызовет подозрения. Местом убийства было выбрано подвальное помещение во дворце Юсуповых – место отдаленное и тихое. Жена Феликса, Ирина Александровна, находилась на лечении в Крыму. Юсупов должен был сам привезти Распутина на автомобиле, которым управлял переодетый шофером доктор Лазаверт. Приведя старца в подвал, князь угостит его отравленным вином и пирожками; сообщники будут ждать наверху, а когда все будет кончено, уберут труп.

Слушая вой декабрьской метели, Распутин чувствовал, что над ним нависла угроза. Узнав о резком выступлении Пуришкевича в Думе, он понял, что наступил кризис. Энергичный депутат, удерживаемый клятвой молчать, тем не менее, кипя от нетерпения, то и дело намекал, что со старцем что-то должно произойти. Распутин, до которого доходили обрывки слухов, стал осторожен и угрюм и старался как можно реже появляться днем на улице. Его преследовала мысль о близкой смерти. Проезжая со своими поклонницами мимо Петропавловской крепости, старец пророчествовал: «Я вижу много замученных; не отдельных людей, а толпы; я вижу тучи трупов, среди них несколько великих князей и сотни графов. Нева будет красна от крови». Во время их последней встречи, свидетельствовала Вырубова, «государь сказал, как всегда: „Григорий, перекрести нас всех“. „Сегодня ты благослови меня“, – ответил Григорий Ефимович, что государь и сделал».