Г. Бельская - Убийства в Доме Романовых и загадки Дома Романовых

Обсудив ещё раз некоторые детали предстоящего расстрела с пятью «добровольцами» /Г.П. Никулиным, П.З. Ермаковым, М.А. Медведевым (Кудриным), П.С. Медведевым и А.Т. Парупом/, а также окончательно установив, кто в кого должен стрелять, Я.М. Юровский решает увеличить их число ещё на пять человек, чтобы число палачей соответствовало числу намеченных жертв. Как и следовало ожидать, выбор коменданта пал именно на тех «латышей», которые относились к лицам нерусского происхождения. Приказав таковым собраться в комендантской комнате, Я.М. Юровский предложил им вынести всю имеющуюся в ней мебель, после чего (в присутствии их не-посредственного начальника Е.К. Каякса) произвёл «распределение ролей», указав «…кто кого должен застрелить».

Однако, к удивлению Я.М. Юровского, все «латыши» наотрез отказались принимать участие в расстреле, ссылаясь на то, что они не будут стрелять в девушек, так как нанимались охранять, а не выполнять функции палачей… Но, помимо этого, ежедневно общаясь с узниками, они проникались к ним всё большей и большей симпатией. Тем более, что среди них был их земляк А.Е. Трупп — совершенно безобидный человек пожилого возраста, оказавшийся в ДОН волею случая. А Великие Княжны, каждая из которых была по-своему прекрасна, своей всегдашней доброжелательностью и скромным поведением, просто не могли не вызвать у них взаимную симпатию, которая в конечном итоге и привела к отказу «стрелять в девиц».

Из воспоминаний Я.М. Юровского:

« Вызвав внутреннюю охрану, которая предназначалась для расстрела Николая и его семьи, я распределил роли и указал, кто кого должен застрелить. Я снабдил их револьверами системы « Наган » . Когда я распределил роли, латыши сказали, чтобы я их избавил от обязанности стрелять в девиц, так как они этого сделать не смогут. Тогда я решил за лучшее окончательно освободить этих товарищей, в расстреле, как людей неспособных выполнить революционный долг в самый решительный момент ».

Отстранив «отказников» от участия в «акте революционной мести» и разработав план дальнейших действий, Я.М. Юровский простился с П.З. Ермаковым, который должен был вернуться назад через несколько часов.

Согласно разработанному «сценарию», возвращение П.З. Ермакова было запланировано на 12 часов ночи, а условным паролем по его возвращению должно было стать слово «Трубочист». Прибыть же П.З. Ермаков должен был не один, а вместе с грузовиком, на котором сразу же после казни планировалось вывезти трупы казнённых. А, кроме того, П.З. Ермаков должен был привезти в ДОН постановление о расстреле Царской Семьи, заверенное подписями членов Президиума Уральского Облсовета.

После прибытия П.З. Ермакова, коменданту Я.М. Юровскому следовало разбудить всех узников ДОН, после чего проводить их вниз, в приготовленную для расстрела комнату, где уже должны были находиться «закалённые товарищи», заранее распределившие роли известным читателю образом.

Чтение привезённого П.З. Ермаковым Постановления являлось приговором и должно было явиться сигналом общей готовности для назначенных в расстрельную команду лиц.

Сразу же по его прочтению, все эти лица должны были одновременно выстрелить в сердце каждой из намеченных жертв, завершив тем самым (выражаясь словами Г.П. Никулина) « первый пункт программы нашей большевистской партии ».

Однако в действительности все вышло далеко не так гладко, как планировалось в этом «сценарии».

Первая «неувязка», с которой пришлось столкнуться Я.М. Юровскому, заключалась в том, что возвратившийся в 10 часов вечера П.З. Ермаков, прибыл не на грузовике, а на легковой машине Р.И. Берзина. Вместе с ним в ДОН приехал и Ф.И. Голощёкин, а также сотрудник УОЧК С.А. Бройдт, временно сопровождавший последнего в качестве личного телохранителя.

Ф.И. Голощёкин вручил Я.М. Юровскому бумагу — Постановление Исполнительного Комитета Уральского Областного Совета, скреплённое печатью, а также подписанное членами его Президиума — им самим и Г.И. Сафаровым, — в котором, вопреки ранее принятому решению, говорилось о расстреле лишь одного Николая II, а не всей Царской Семьи, вместе с находящимися при Ней слугами.

Это обстоятельство вызвало «естественное» недоумение коменданта, имевшего на этот счёт, согласно предварительной договорённости, прямо противоположную точку зрения.

О том, что в тексте данного постановления говорилось о расстреле лишь одного Государя, упоминается и в воспоминаниях П.З. Ермакова.

« Когда я доложил Белобородову, что могу выполнить, то он сказал сделать так чтобы были все разстреляны. .. (Подчёркнуто мною. — Ю.Ж. ) и «… тогда я коменданту в кабинете дал постановление облостного исполнительного Комитета Юровскому, то он усомнился, по чему ( не ) всех, но я сказал, нада всех и разговаривать нам свами долго нечего время мало пора приступать ». (Подчеркнуто мною — Ю.Ж. ).

Приведённая выше выдержка из воспоминаний П.З. Ермакова, говорит о том, что между Я.М. Юровским и Ф.И. Голощёкиным (действия которого в данном случае П.З. Ермаков выдаёт за свои собственные) имели место какие-то разногласия.

Это же самое обстоятельство косвенно подтверждает и сын М.А. Медведева (Кудрина) — историк-архивист М.М. Медведев, который делает справедливый вывод, что Ф.И. Голощёкин и Г.И. Сафаров, как люди, наиболее хорошо знавшие В.И. Ленина, были противниками оглашения в официальном Постановлении Президиума Исполкома Уральского Облсовета (являвшегося по сути приговором в отношении Государя) каких-либо упоминаний в отношении остальных членов Царской Семьи. Ибо, как помнит читатель, центральная власть официальной санкции не давала даже на расстрел Царя, не говоря уж о Его близких! Посему и подписали сей документ с упоминанием в нем имени лишь одного Государя, а все остальные, как бы подразумевались… Ибо все Они официально должны были быть отправлены в «надёжное место»… И это самое обстоятельство Ф.И. Голощёкин пытался, как мог, доказать Я.М. Юровскому, которого текст данного «приговора» никак не устраивал.

Предположив, что Ф.И. Голощёкин что-то не договаривает или же ведёт за спиной Президиума Исполкома Уралсовета какую-то свою игру, Я.М. Юровский, во избежание возможных недоразумений, решает пригласить в ДОН А.Г. Белобородова, подпись которого, кстати говоря, на этом документе отсутствовала.

С приездом последнего (прибывшего, чтобы лично проконтролировать казнь Романовых и Их слух) сложившаяся ситуация разъяснилась окончательно. Ибо А.Г. Белобородов пояснил всем присутствующим политическую ситуацию, которая была уч-тена членами Президиумом Исполкома Уральского Облсовета при составлении текста данного постановления, добавив также, что, несмотря на содержание данного документа, команде исполнителей следует действовать в строгом соответствии с решением, принятым на состоявшемся накануне совместном совещании.