Людмила Жукова - Выбираю таран

Насчет времени тарана поправку внес бывший научный сотрудник архива Министерства обороны СССР Георгий Сергеевич Петров, приславший в ответ на запрос районного музея города Щелково восстановленную им по донесениям полка картину того исторического боя:

«Звено И-16: командир ст. лейтенант Иванов, летчики Сегодин и Диев поднялись в воздух по боевой тревоге в 4.10.

— «Сокол»! «Сокол»! Я «Ястреб»! Пять «юнкерсов» внизу справа! — сообщил Сегодин командиру.

— «Ястреб», я «Сокол». Приготовиться к бою! — ответил Иванов. — Я атакую головную машину. Прикройте.

Но ведущий группы бомбардировщиков, облитый огнем Иванова, не захотел принять бой, уклонился влево. «Юнкерсы», сбросив бомбы, легли на обратный курс.

Но тут же появились еще три «юнкерса». Звено по команде командира атаковало врага по всем правилам воздушного боя, и опять «юнкерсы», встретив стену огня, не пожелали ввязываться в перестрелку с «ястребками», ушли на запад.

Звено было уже более 30 минут в воздухе, бензин у всех на исходе, и старший лейтенант Иванов дал команду на посадку. Сам, еще раз совершив круг над аэродромом и проведя, как принято у истребителей, осмотр неба, заметил тройку «Хейнкелей-111». Чуть ниже его «ишачка», на высоте 2000 метров.

Перейдя в пикирование, атаковал их сзади со стороны солнца. Один против трех! Но главное задержать бомбежку, а там наверняка подскочат товарищи.

Иванов нажал на гашетки пулеметов, но знакомого звука выстрелов не услышал. Боезапас иссяк.

Тогда Иванов пошел на головную машину в лобовую атаку.

Но гитлеровец переворотом через левое крыло с последующим пикированием попытался выйти из-под прямого удара, но не успел выполнить фигуру до конца. Иванов, прибавив газу, пристроился к хвосту «хейнкеля» и стремительно пошел на сближение, пока винт его И-16 не срубил хвостовое оперение врага и тот ни рухнул вниз. А наш «ястребок» пошел на посадку».

Однополчане, возвращавшиеся в эти минуты с футбольного матча из Львова, и среди них авиатехник звена Ивана Иванова Евгений Петрович Соловьев, подтвердили верность этой реставрации событий:

«Наша машина неслась из Львова по шоссе. Заметив перестрелку бомбёров с нашими «ястребками», мы поняли, что это война. Момент, когда наш «ишачок» врезал «хейнкелю» по хвосту и тот камнем повалился вниз, видели все. И что наш пошел на посадку — тоже.

А прибыв в полк, мы узнали, что в сторону затихшего боя выехали Бушуев и Симоненко, не дождавшись врача».

Симоненко рассказывал, что, когда они с комиссаром выносили Ивана Ивановича из кабины, он был в крови, без сознания. Поскольку врача с ними не было, помчались в госпиталь в Дубно. Но там застали весь медперсонал в панике — им было предписано срочно эвакуироваться. Ивана Ивановича все же приняли, санитары унесли его на носилках.

Бушуев и Симоненко ждали, помогая грузить оборудование и больных в машины. Потом вышел врач и сказал: «Летчик умер».

«Мы похоронили его на кладбище, — вспоминал Симоненко, — поставили столбик с табличкой. Думалось, что отгоним немцев быстро, — установим памятник».

Памятник, и даже не один, установили, но через многие годы: на Украине при въезде в Дубно и на родине, в бывшей деревне Чижово, ставшей ныне одним из районов города Фрязино.

В 1960–1970-е годы имя Героя Советского Союза Ивана Иванова носили улицы на Украине в Ровенской области и в Подмосковье, школы на малой родине и в городе Дубно. В музеях Москвы, Щелково и Дубно посвящались ему экспозиции.

На торжественные церемонии приглашались родные Героя и однополчане. Центральные газеты печатали о нем очерки, приуроченные к 22 июня, цитируя слова командира 46-го истребительного авиаполка, генерала Ивана Подгорного: «Таран — это не просто акт самопожертвования. Прежде всего — это особый прием боя. 85 советских летчиков были удостоены за таранные удары звания Героя Советского Союза. И мы гордимся, что среди них — Иван Иванович Иванов, первым среди летчиков полка принявший бой с захватчиками, сорвавший им бомбежку нашего аэродрома».

…Но меняются времена, меняются и нравы. Улица героя воздушного тарана Ивана Иванова в Дубно, как стало известно его сыну, теперь носит имя пособника гитлеровцев Степана Бандеры…

Памятник герою во Фрязине под предлогом строительства теплотрассы начали было сносить, да возмутились памятливые земляки, поднялись, остановили варваров, подправили разрушения.

Музей героя во фрязинской школе, который создан поколениями учеников и учителей и который его директор Т. М. Ануфриева мечтает сделать музеем всех героев таранного удара — так много в нем собрано материалов, находится под угрозой: школьное здание мешает каким-то планам перестройки этого места.

Журналист Михаил Зефиров в книге «Асы люфтваффе. Бомбардировочная авиация», написанной на основе исследований германских историков и мемуаров немецких летчиков, нашел описание таранного боя первого утра войны, в котором Хе-111 унтер-офицера Вернера Бехрингера получил тяжелые повреждения от удара советского самолета и упал в 20 километрах южнее Дубно. Экипаж, кроме погибшего в столкновении бортстрелка ефрейтора Оскара Рештемейера, успел выпрыгнуть с парашютом, но в часть не вернулся… Пропавшими без вести в тот день числятся еще 20 экипажей «хейнкелей», отправленных на бомбежку советских аэродромов.

С высоты 3500 метров они видели полыхающие огнем старинные красно-коричневые казематы Брестской крепости — четверо советских истребителей: капитан Мажаев, лейтенанты Рябцев, Назаров и Жидов, вступившие в неравную воздушную схватку с восемью «мессершмиттами».

РЯБЦЕВ ПЕТР СЕРГЕЕВИЧ (1915–1941)

Лейтенант, командир звена 123-го истребительного авиаполка ПВО.

22 июня 1941 года в 10 часов в воздушном бою над Брестской крепостью, спасая товарища, крылом своего И-153 подрезал крыло вражеского истребителя. Приземлился на парашюте.

Погиб 31 июля 1941 года под Ленинградом во время налета фашистских самолетов на аэродром полка.

Через 42 года награжден орденом Отечественной войны I степени (посмертно).

Но их отчаянный бой на стареньких «чайках» с новейшими мощными Me-109 наблюдали с земли защитники осажденной цитадели, вот уже третий час упорно отбивающие атаки врага. На одной вертикали пространства — в воздухе и на земле — защитники Отечества давали врагу первый отпор.

За те 8–10 минут короткого воздушного боя наши «ястребки» сбили двух «мессеров», и каждый кувырок вниз горящего вражеского самолета защитники крепости встречали радостным «Ура!».