М Стрешинский - Генерал Симоняк

- Задание выполнено. Что дальше прикажете делать?

Путилов приказал батальону продолжать преследование противника.

И опять, не задерживаясь, батальон двинулся в путь. За четыре дня боев гвардейцы Марака продвинулись на сто семь километров.

8

Симоняк в эти дни непрерывно перемещал свой наблюдательный пункт. Всё было в движении, и комкор надолго не останавливался на одном месте. Его запыленная машина появлялась то в одной дивизии, то в другой.

Сплошной линии фронта, как только наши части начали преследование противника, уже не существовало. Некоторые полки далеко вырвались вперед. Случалось, что даже в тылу наших войск завязывались ожесточенные схватки, и комкору приходилось маневрировать резервами, которые он предусмотрительно придерживал в своих руках. По замыслу операции, 64-я гвардейская дивизия должна была вступить в бой на третий день. Однако уже спустя несколько часов после прорыва на Эмайыги Симоняк позвонил Романцову:

- Не хотелось, а придется тебя потревожить, Иван Данилович!

Юго-восточнее Тарту попал в окружение немецкий полк. Следовало его утихомирить.

На второй день под вечер комкор ввел в бой танковую подвижную группу. Командовал ею полковник Ковалевский, с которым Симоняк действовал на Карельском перешейке, брал Матиллу, Кивеннапу.

- Давай, полковник, - напутствовал комкор Ковалевского, - вырывайся на простор. Будем поспевать за тобой.

Подвижная группа острым клином вонзилась в расположение врага, захватила поселок Роэла.

На третий день наступления гвардейцы натолкнулись на упорное сопротивление противника у реки Педья. Немцы взорвали мосты, стянули сюда до десятка артиллерийских и минометных батарей. Ковалевский радировал о заминке.

Чтобы открыть дорогу подвижной танковой группе, нужно было столкнуть противника с рубежа на реке Педья. Симоняк сконцентрировал в этом районе мощный артиллерийский кулак, перебросил туда несколько стрелковых полков. Вечером, когда бои, казалось, уже затухали, по огневым позициям врага ударили орудия и минометы. В сгустившейся темноте под прикрытием огня гвардейцы на бревнах, набитых сеном плащ-палатках, самодельных плотиках переправились через реку, сбили фашистов. Саперы тотчас навели переправы, и танки подвижной группы с десантами стрелков помчались по дороге к городу Раквере.

- Куда поедем теперь? - спросил у Симоняка шофер.

- К Трусову.

Штаб корпуса разместился в просторном доме. И поздней ночью здесь никто не спал. Трусов обрадовался приезду комкора, которого не видел весь день. Вопросов к Симоняку накопилось много. Комкор, однако, опередил:

- Как связь со штадивами? Донесения поступают?

Штабу было трудно работать при такой резко меняющейся обстановке. Радио становилось порой единственным средством связи. С полной нагрузкой работали радиостанции, сбивались с ног офицеры связи. Как убедился Симоняк, его штаб в общем-то был хорошо осведомлен о положении в частях.

Трусов назвал комкору несколько цифр по 45-й дивизии. За день боя она уничтожила около полутора тысяч вражеских солдат и офицеров, захватила двадцать два миномета, десять бронетранспортеров, семнадцать складов с боеприпасами, имуществом и продовольствием.

- Недурно, - заметил Симоняк. - А у Щеглова?

- Цифры еще внушительнее. Полки дивизии истребили свыше двух тысяч гитлеровцев, захватили двадцать орудий, тридцать пулеметов, тридцать автомашин и более пятисот пленных.

Как и на Карельском перешейке, потери противника значительно превосходили потери корпуса. И после трех дней боя он был грозной для врага силой.

- Пошли хорошо, - сказал Симоняк. - Скоро, пожалуй, встретимся с войсками, которые наступают из-под Нарвы. А теперь выкладывай, Иван Ильич, свои вопросы.

9

Романцов мчался по дороге на виллисе. На заднем сиденье стояла рация, и солдат, не снимая наушников, прислушивался к трескотне в эфире. Часто раздавалась то немецкая, то русская речь.

Утро выдалось погожее. Над низинами стлался молочный туман.

На околице деревушки Романцов остановил машину. Мучила жажда. У колодца комдив увидел женщину лет сорока пяти. Она поднимала ведро с водой из бетонного колодца.

Романцов подошел к колодцу и, думая, что женщина не понимает по-русски, знаками попросил ее дать водицы испить.

- Я не глухонемая, - улыбнулась женщина, - по-русски разговариваю. Двадцать лет преподаю русский язык в здешней школе.

Командир дивизии попил воды, поблагодарил учительницу и направился к машине.

- Погодите, товарищ генерал, - остановила его женщина. - Будьте осторожнее. В следующей деревне баррикады построены.

- Войска прошли. И я проеду.

- Вы-то одни. Фашисты вас могут убить.

Романцов по рации вызвал резервную роту танков и отправил ее в разведку. Слова женщины подтвердились. Танкистов обстреляли, но бой длился недолго, и наши боевые машины разнесли баррикады, уничтожили сидевшую за ними засаду.

Комдив оставил резервную роту на околице деревни и поехал догонять свой 191-й полк.

Дорога пролегала через редкий осинник. Шофер гнал виллис на большой скорости. Пересекая широкую поляну, он вдруг резко затормозил...

Из леса вытягивалась длинная колонна.

Романцов поднес к глазам бинокль:

- Попались как кур во щи! Фашисты!

Романцов выпрыгнул из машины и достал из кобуры пистолет.

Колонна приближалась. Комдив уже хорошо различал лицо шагавшего впереди офицера. Почему они не стреляют? - недоумевал комдив, косясь в сторону шофера, которому никак не удавалось развернуть на узкой дороге машину.

Голова колонны была уже совсем рядом. Романцов, прислонившись к дереву, крикнул:

- К бою готовьсь!..

А затем, обращаясь уже к немцам, строго приказал:

- Стой!

Колонна остановилась. Пожилой офицер с погонами майора козырнул генералу и на ломаном русском языке отрапортовал:

- Мы первого эстонского полка. Идем сдаваться в плен.

С души Романцова словно камень сняли.

- Давно пора вам было сдаться! - сердито проговорил он. - Эстонцам не по пути с фашистами. Ваши братья рядом с нами наступают, а вы...

- Мы не по доброй воле, - сказал майор.

- Где ваше оружие?

- Оставили вон там, - показал майор в сторону леса, откуда они вышли. Куда нам идти?

- Пункт сбора военнопленных отсюда километрах в десяти. По этой дороге. Да, кстати, что-нибудь белое у вас есть?

Нашлись белые платки. Их привязали к шесту.

- А теперь - шагом марш!

Две сотни с лишним солдат прошагали мимо Романцова и лежавшего неподалеку от него радиста с автоматом. Проводив их глазами, комдив и радист подошли к виллису.

- Я уж думал, нам капут, - признался шофер. - Душа в пятки ушла.

- То-то машину долго разворачивал, - проворчал Романцов. - Разверни обратно, поедем тем же курсом.