Сергей Голубов - Полководцы гражданской войны

Киквидзе был умелым агитатором, обладал удивительной способностью завоевывать симпатии людей, привлекать их на свою сторону. К этому времени имя бесстрашного начдива было уже широко известно на Дону.

Достаточно было Киквидзе обратиться к крестьянам Семеновки, Мачехи, Тростянки, как все мужское население деревень, от подростков до стариков, пожелало организовать свой отряд и бороться вместе с дивизией за советскую власть. Так был создан Преображенский полк.

К концу 1918 года дивизия Киквидзе представляла весьма внушительную силу. Она имела 6 пехотных и 6 кавалерийских полков, бронепоезд, автобронероту, состоявшую из 10 бронемашин, прожекторную роту, 9 артиллерийских батарей, одну линейную батарею. Нужно было иметь недюжинные организаторские способности и большой полководческий талант, чтобы руководить такой большой массой бойцов и техники.

Киквидзе успевал повсюду. Трудно было представить, когда он спал. Начдив, казалось, не знал усталости. Его стройную, подтянутую фигуру можно было видеть впереди идущих в атаку бойцов. Не было лучшего рассказчика и танцора во время отдыха. От зоркого глаза начдива не могло ускользнуть ни одно нарушение дисциплины.

Будучи кристально честным человеком, Киквидзе особенно не терпел мародерства, разврата, пьянства. И надо отдать должное его бойцам. Равняясь на командира, они были нетерпимы к безобразиям и беспредельно преданы делу революции. Особенно требовательным был Киквидзе к командирам.

Во время боя под Преображенской особенно тяжелое положение сложилось на участке Тамбовского полка. В течение двух часов полк подвергался обстрелу со стороны белых и начал нести большие потери. Казалось, еще минута, и атака красногвардейцев захлебнется. В этот момент неожиданно для всех в цепь как вихрь ворвался Киквидзе с группой всадников. Отступление было приостановлено.

Оглядев поле боя, Киквидзе потребовал к себе командира полка. Но оказалось, что тот не принимал участия в бою. Боем руководил его заместитель Богданов. Грозно сдвинулись брови начдива, гневом засверкали глаза.

— Почему не на лошади? — обратился Киквидзе к Богданову. — Как же ты руководишь боем, не имея коня? Ты же не можешь быстро прийти туда, где должен быть по обстановке! — продолжал начдив.

После этого он велел немедленно выдать Богданову верховую лошадь и приказал ему принять командование полком. Прежнего командира за уклонение от участия в бою Киквидзе послал на передовую рядовым бойцом.

Зато сам начдив во время боя был всегда впереди, всегда на самом трудном участке. Его можно было видеть то ведущим в атаку кавалерийские полки, то спешащим на автомобиле на помощь пехоте, то в строю пехотинцев, атакующих противника.

Слава о его беспредельной храбрости разнеслась по всему фронту. Одно упоминание имени Киквидзе приводило в трепет белоказаков. Генерал Краснов объявил за голову красного «бандита» вознаграждение в размере 25 тысяч рублей золотом.

Узнав об этом, Васо не раз шутливо говорил друзьям:

— Может быть, вы меня продадите? Золото советской власти нужно!

Среди бедного крестьянства и казачества Донской области, сочувствующего советской власти, о бесстрашном грузине ходили настоящие легенды.

Да и как было не появиться таким рассказам, когда Киквидзе порою совершал вещи почти неправдоподобные!

Однажды разведчики убили нарочного, который вез секретную почту белоказакам. Из документов, обнаруженных в сумке убитого, стало ясно, что в одном из ближайших хуторов расположился штаб белоказачьей части, сдавшей Преображенскую. Из ставки сообщали, что в штаб направляется от Краснова офицер, грузинский князь, для расследования причин сдачи Преображенской.

Киквидзе прочитал документы, на минуту задумался, затем энергично встал и немедленно вызвал легковую машину.

Когда машина подъехала к помещению штаба, на крыльце появился бравый белогвардейский офицер в новенькой форме с погонами на плечах.

Шофер так и ахнул, узнав в офицере Киквидзе.

— Едем в хуторок, к белым! — скомандовал начдив, усаживаясь поудобней.

Шофер понимающе кивнул, включил мотор, и машина понеслась по дороге, провожаемая тревожными взглядами красногвардейцев.

На окраине хутора дорогу машине преградил белоказачий разъезд.

— Стой! — крикнул хорунжий, разворачивая лошадь поперек дороги.

На лице Киквидзе не дрогнул ни один мускул. Спокойно вынул он из бокового кармана вчетверо сложенный листок бумаги и подал его хорунжему.

Увидев на удостоверении подпись самого Краснова, тот почтительно козырнул и, возвратив бумагу, жестом показал, что путь свободен.

В штабе Киквидзе обратился к дежурному офицеру:

— Я с поручением из ставки! Прошу провести меня к полковнику, — и небрежно снял белые перчатки.

Через несколько секунд новоиспеченный князь величавой походкой входил в кабинет полковника. Безукоризненные манеры, а главное — приказ, подписанный самим атаманом, отметали всякие подозрения.

— Вы арестованы, полковник! Вы обвиняетесь в невыполнении приказа генерала Краснова, что повлекло за собой сдачу Преображенской. Прошу дать документы штаба для представления в ставку.

Полковник, машинально перебирая руками, дрожащими от страха, передавал Киквидзе секретную переписку, документы, коды, шифры, списки со сведениями о людском и конском составе.

— Собирайтесь, полковник, поедете вместе со мной в ставку.

Усадив полковника в машине рядом с собой, Киквидзе приказал шоферу трогать.

Машина миновала белоказачьи заставы. Вдруг полковник испуганно замахал руками.

— Что делает ваш шофер? Князь, прикажите остановить машину, ведь там красные!

— Успокойтесь, полковник! — рассмеялся неожиданно «князь». — Красные мне не страшны. Я — Киквидзе!..

Еще об одном случае, связанном с находчивостью начдива, любили рассказывать бойцы 16-й дивизии.

Однажды Киквидзе по делам заехал на телефонную станцию. Во время разговора в открытое окно была брошена ручная граната. Все присутствующие в помещении оцепенели от неожиданности.

Еще одна секунда — и раздастся взрыв.

Не растерялся только Киквидзе. Одним рывком он схватил гранату и выбросил обратно в окно. Тут же раздался оглушительный грохот, и в комнату полетели осколки оконного стекла.

Во время одного из боев противнику удалось забраться в тыл и захватить батарею. Когда об этом доложили Киквидзе, он вдвоем с шофером в открытом автомобиле с пулеметом бросился на выручку, сбил пулеметным огнем конвой и отбил батарею.

Другой раз в легковом автомобиле в сопровождении броневика начдив проник с командиром Рабоче-Крестьянского полка Чайковским верст на 10 в тыл белоказаков и произвел там панику, растерявшийся противник бежал. На этот раз Киквидзе был ранен и еле выбрался к своим.